Так скажу зачем мне орден, Василий Тёркин - О награде
Тула, Тула, неохота Помирать ему вот так. Срубил он нашу елочку. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы. Я в другой колхоз и в третий — Вся округа на виду. Бьется насмерть парень бравый, Так что дым стоит сырой, Словно вся страна-держава Видит Теркина: - Герой!
Шинели, солдатскую форму, макеты оружия того времени нам предоставили ДК машзавода и общественная организация ветеранов боевых действий «Братство». Награждение Василия Тёркина орденом игралось в бутафорском блиндаже городского краеведческого музея. Помните фразу: «Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль…» Мы старались держаться максимально близко к оригинальному тексту Твардовского.
В книге не уточняется, какой орден вручили Тёркину, но рядовым военнослужащим обычно давали «Красную звезду», самую распространённую. Для сцены, где фронтовик Твардовский дописывает свою поэму, ребята выбрали территорию бывшей исправительной колонии ИК Она идеально похожа на разбомбленный город: в зданиях ни единого целого окна, двери выбиты, кругом обломки и земляные валы, зато нет вездесущего мусора в виде бутылок и пакетиков, который в кадре событий летней давности явно не к месту.
С первого дубля почти никогда не получалось. Актёры забывали реплики, путались, смеялись. Снимали на стандартный цифровой фотоаппарат и недорогую видеокамеру. По признанию режиссёра, раньше у группы были попытки соорудить лёгкий современный сериальчик наподобие «Реальных пацанов», где не нужны ни декорации, ни особые костюмы.
Но конечный продукт выходит скучноватым. Что он, подростков с их вечными проблемами не видал? Ему хочется перенестись в другую эпоху, сменить обстановку, погрузиться в историю. Матвей Горбунов практически не участвовал в местной самодеятельности. В теорию кинематографии тоже не углублялся. Учился в вокальной студии Дома детского творчества.
Как правило, он доверяется чутью. Немного общался с телерепортёрами, читал кинокритиков, любит посмотреть добротное, качественное кино - «Бёрдмэн» Алехандро Иньярриту, «28 панфиловцев» Кима Дружинина, «Остров» Павла Лунгина, «Поп» Владимира Хотиненко. В творческом активе Матвея «Тёркин» стал шестой работой. В основу предыдущих киноочерков легли «Преступление и наказание» Достоевского и чеченский вооружённый конфликт.
Три документальных фильма рассказывают об игуменье Руфине, протоиерее Борисе Бартове и о схимонахе Кукше. На сценаристов идут учиться куда реже. Вижу, парень прячет взгляд, Сам поник, усы обвисли. Ну, а чем он виноват, Что деревня по дороге, Что душа заныла в нем? Тут какой бы ни был строгий, А сказал бы ты: "Зайдем Впереди идет далеко, Оторвался - не поспеть.
А пришли туда мы поздно, И задами, коноплей, Осторожный и серьезный, Вел он всех к себе домой. Вот как было с нашим братом, Что попал домой с войны: Заходи в родную хату, Пробираясь вдоль стены.
Знай вперед, что толку мало От родимого угла, Что война и тут ступала, Впереди тебя прошла, Что тебе своей побывкой Не порадовать жену: Забежал, поспал урывком, Догоняй опять войну Вот хозяин сел, разулся, Руку правую - на стол, Будто с мельницы вернулся, С поля к ужину пришел. Будто так, а все иначе Дети спят. Жена хлопочет, В горький, грустный праздник свой, Как ни мало этой ночи, А и та - не ей одной.
Расторопными руками Жарит, варит поскорей, Полотенца с петухами Достает, как для гостей. Напоила, накормила, Уложила на покой, Да с такой заботой милой, С доброй ласкою такой, Словно мы иной порою Завернули в этот дом, Словно были мы герои, И не малые притом.
Сам хозяин, старший воин, Что сидел среди гостей, Вряд ли был когда доволен Так хозяйкою своей. Вряд ли всей она ухваткой Хоть когда-нибудь была, Как при этой встрече краткой, Так родна и так мила. И болел он, парень честный, Понимал, отец семьи, На кого в плену безвестном Покидал жену с детьми Кончив сборы, разговоры, Улеглись бойцы в дому.
Лег хозяин. Но не скоро Подошла она к нему. Тихо звякала посудой, Что-то шила при огне. А хозяин ждет оттуда, Из угла. Неловко мне. Все товарищи уснули, А меня не гнет ко сну. Дай-ка лучше в карауле На крылечке прикорну.
Взял шинель, да, по присловью, Смастерил себе постель Что под низ, и в изголовье, И наверх,- и все - шинель. Эх, суконная, казенная, Военная шинель,- У костра в лесу прожженная, Отменная шинель. Знаменитая, пробитая В бою огнем врага Да своей рукой зашитая,- Кому не дорога! Упадешь ли, как подкошенный, Пораненный наш брат, На шинели той поношенной Снесут тебя в санбат.
А убьют - так тело мертвое Твое с другими в ряд Той шинелькою потертою Укроют - спи, солдат! Спи, солдат, при жизни краткой Ни в дороге, ни в дому Не пришлось поспать порядком Ни с женой, ни одному На крыльцо хозяин вышел, Той мне ночи не забыть. Вот не спится человеку, Словно дома - на войне. Зашагал на дровосеку, Рубит хворост при луне. Тюк да тюк. До света рубит. Коротка солдату ночь.
Знать, жену жалеет, любит, Да не знает, чем помочь. Рубит, рубит. На рассвете Покидает дом боец. А под свет проснулись дети, Поглядят - пришел отец, Поглядят - бойцы чужие, Ружья разные, ремни.
И ребята, как большие, Словно поняли они. И заплакали ребята. И подумать было тут: Может, нынче в эту хату Немцы с ружьями войдут И доныне плач тот детский В ранний час лихого дня С той немецкой, с той Зарецкой Стороны зовет меня.
Я б мечтал не ради славы Перед утром боевым, Я б желал на берег правый, Бой пройдя, вступить живым. И скажу я без утайки, Приведись мне там идти, Я хотел бы к той хозяйке Постучаться по пути. Попросить воды напиться - Не затем, чтоб сесть за стол, А затем, чтоб поклониться Доброй женщине простой.
Про хозяина ли спросит,- "Полагаю - жив, здоров". Взять топор, шинельку сбросить, Нарубить хозяйке дров. Потому - хозяин-барин Ничего нам не сказал.
Может, нынче землю парит, За которую стоял Впрочем, что там думать, братцы. Надо немца бить спешить. Вот и все, что Теркин вкратце Вам имеет доложить.
Берег левый, берег правый, Снег шершавый, кромка льда Кому память, кому слава, Кому темная вода,- Ни приметы, ни следа. Ночью, первым из колонны, Обломав у края лед, Погрузился на понтоны Первый взвод. Погрузился, оттолкнулся И пошел.
Второй за ним. Приготовился, пригнулся Третий следом за вторым. Как плоты, пошли понтоны, Громыхнул один, другой Басовым, железным тоном, Точно крыша под ногой. И плывут бойцы куда-то, Притаив штыки в тени. И совсем свои ребята Сразу - будто не они, Сразу будто не похожи На своих, на тех ребят: Как-то все дружней и строже, Как-то все тебе дороже И родней, чем час назад.
Поглядеть - и впрямь - ребята! Как, по правде, желторот, Холостой ли он, женатый, Этот стриженый народ. Но уже идут ребята, На войне живут бойцы, Как когда-нибудь в двадцатом Их товарищи - отцы. Тем путем идут суровым, Что и двести лет назад Проходил с ружьем кремневым Русский труженик-солдат. Мимо их висков вихрастых, Возле их мальчишьих глаз Смерть в бою свистела часто И минет ли в этот раз?
Налегли, гребут, потея, Управляются с шестом. А вода ревет правее - Под подорванным мостом. Вот уже на середине Их относит и кружит А вода ревет в теснине, Жухлый лед в куски крошит, Меж погнутых балок фермы Бьется в пене и в пыли А уж первый взвод, наверно, Достает шестом земли. Позади шумит протока, И кругом - чужая ночь. И уже он так далеко, Что ни крикнуть, ни помочь. И чернеет там зубчатый, За холодною чертой, Неподступный, непочатый Лес над черною водой.
Переправа, переправа! Берег правый, как стена Этой ночи след кровавый В море вынесла волна. Было так: из тьмы глубокой, Огненный взметнув клинок, Луч прожектора протоку Пересек наискосок. И столбом поставил воду Вдруг снаряд. Понтоны - в ряд. Густо было там народу - Наших стриженых ребят И увиделось впервые, Не забудется оно: Люди теплые, живые Шли на дно, на дно, на дно Под огнем неразбериха - Где свои, где кто, где связь?
Только вскоре стало тихо,- Переправа сорвалась. И покамест неизвестно, Кто там робкий, кто герой, Кто там парень расчудесный, А наверно, был такой. Переправа, переправа Темень, холод. Ночь как год. Но вцепился в берег правый, Там остался первый взвод. И о нем молчат ребята В боевом родном кругу, Словно чем-то виноваты, Кто на левом берегу. Не видать конца ночлегу. За ночь грудою взялась Пополам со льдом и снегом Перемешанная грязь. И усталая с похода, Что б там ни было,- жива, Дремлет, скорчившись, пехота, Сунув руки в рукава.
Дремлет, скорчившись, пехота, И в лесу, в ночи глухой Сапогами пахнет, потом, Мерзлой хвоей и махрой. Чутко дышит берег этот Вместе с теми, что на том Под обрывом ждут рассвета, Греют землю животом,- Ждут рассвета, ждут подмоги, Духом падать не хотят.
Ночь проходит, нет дороги Ни вперед и ни назад А быть может, там с полночи Порошит снежок им в очи, И уже давно Он не тает в их глазницах И пыльцой лежит на лицах - Мертвым все равно. Стужи, холода не слышат, Смерть за смертью не страшна, Хоть еще паек им пишет Первой роты старшина. Старшина паек им пишет, А по почте полевой Не быстрей идут, не тише Письма старые домой, Что еще ребята сами На привале при огне Где-нибудь в лесу писали Друг у друга на спине Свое сказали И уже навек правы.
И тверда, как камень, груда, Где застыли их следы Может - так, а может - чудо? Хоть бы знак какой оттуда, И беда б за полбеды. Долги ночи, жестки зори В ноябре - к зиме седой. Два бойца сидят в дозоре Над холодною водой.
То ли снится, то ли мнится, Показалось что невесть, То ли иней на ресницах, То ли вправду что-то есть? Видят - маленькая точка Показалась вдалеке: То ли чурка, то ли бочка Проплывает по реке? Вода не та! Да, вода Помыслить страшно. Даже рыбам холодна. Оба разом присмирели. И сказал один боец: - Нет, он выплыл бы в шинели, С полной выкладкой, мертвец. Оба здорово продрогли, Как бы ни было,- впервой. Подошел сержант с биноклем. Присмотрелся: нет, живой.
Без гимнастерки. Не к нам ли в тыл? А может, это Теркин? Гладкий, голый, как из бани, Встал, шатаясь тяжело. Ни зубами, ни губами Не работает - свело. Подхватили, обвязали, Дали валенки с ноги.
Пригрозили, приказали - Можешь, нет ли, а беги. Под горой, в штабной избушке, Парня тотчас на кровать Положили для просушки, Стали спиртом растирать. Растирали, растирали Вдруг он молвит, как во сне: - Доктор, доктор, а нельзя ли Изнутри погреться мне, Чтоб не все на кожу тратить?
Дали стопку - начал жить, Приподнялся на кровати: - Разрешите доложить Взвод на правом берегу Жив-здоров назло врагу! Лейтенант всего лишь просит Огоньку туда подбросить. А уж следом за огнем Встанем, ноги разомнем. Что там есть, перекалечим, Переправу обеспечим Доложил по форме, словно Тотчас плыть ему назад. Спасибо, брат. И с улыбкою неробкой Говорит тогда боец: - А еще нельзя ли стопку, Потому как молодец? Посмотрел полковник строго, Покосился на бойца.
Пушки бьют в кромешной мгле. Бой идет святой и правый. Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле. А война - про все забудь И пенять не вправе. Собирался в дальний путь, Дан приказ: "Отставить!
И поскольку это мы, То скажу вам, братцы, Нам из этой кутерьмы Некуда податься. Тут не скажешь я - не я, Ничего не знаю, Не докажешь, что твоя Нынче хата с краю. Не велик тебе расчет Думать в одиночку. Бомба - дура. Попадет Сдуру прямо в точку. На войне себя забудь, Помни честь, однако, Рвись до дела - грудь на грудь, Драка - значит, драка. И признать не премину, Дам свою оценку. Тут не то, что в старину,- Стенкою на стенку. Тут не то, что на кулак: Поглядим, чей дюже,- Я сказал бы даже так: Тут гораздо хуже Ну, да что о том судить,- Ясно все до точки.
Надо, братцы, немца бить, Не давать отсрочки. Раз война - про все забудь И пенять не вправе, Собирался в долгий путь, Дан приказ: "Отставить! И тогда ты - тот боец, Что для боя годен. И пойдешь в огонь любой, Выполнишь задачу. И глядишь - еще живой Будешь сам в придачу. А застигнет смертный час, Значит, номер вышел. В рифму что-нибудь про нас После нас напишут. Пусть приврут хоть во сто крат, Мы к тому готовы, Лишь бы дети, говорят, Были бы здоровы И густой поземкой белой Ветер поле заволок.
Вьюга в трубах обгорелых Загудела у дорог. И в снегах непроходимых Эти мирные края В эту памятную зиму Орудийным пахли дымом, Не людским дымком жилья. И в лесах, на мерзлой груде, По землянкам без огней, Возле танков и орудий И простуженных коней На войне встречали люди Долгий счет ночей и дней. И лихой, нещадной стужи Не бранили, как ни зла: Лишь бы немцу было хуже, О себе ли речь там шла! И желал наш добрый парень: Пусть померзнет немец-барин, Немец-барин не привык, Русский стерпит - он мужик.
Шумным хлопом рукавичным, Топотней по целине Спозаранку день обычный Начинался на войне. Чуть вился дымок несмелый, Оживал костер с трудом, В закоптелый бак гремела Из ведра вода со льдом. Утомленные ночлегом, Шли бойцы из всех берлог Греться бегом, мыться снегом, Снегом жестким, как песок. А потом - гуськом по стежке, Соблюдая свой черед, Котелки забрав и ложки, К кухням шел за взводом взвод. Суп досыта, чай до пота,- Жизнь как жизнь.
И опять война - работа: - Становись! Рота головы пригнула. Снег чернеет от огня. Теркин крутит: - Тула, Тула! Тула, слышишь ты меня? Подмигнув бойцам украдкой: Мол, у нас да не пойдет,- Дунул в трубку для порядку, Командиру подает. Командиру все в привычку,- Голос в горсточку, как спичку, Трубку книзу, лег бочком, Чтоб поземкой не задуло.
Все в порядке. Не расскажешь, не опишешь, Что за жизнь, когда в бою За чужим огнем расслышишь Артиллерию свою. Воздух круто завивая, С недалекой огневой Ахнет, ахнет полковая, Запоет над головой. А с позиций отдаленных, Сразу будто бы не в лад, Ухнет вдруг дивизионной Доброй матушки снаряд. И пойдет, пойдет на славу, Как из горна, жаром дуть, С воем, с визгом шепелявым Расчищать пехоте путь, Бить, ломать и жечь в окружку.
Дом - так дом. Блиндаж - блиндаж. Врешь, не высидишь - отдашь! А еще остался кто там, Запорошенный песком? Погоди, встает пехота, Дай достать тебя штыком.
Вслед за ротою стрелковой Теркин дальше тянет провод. Взвод - за валом огневым, Теркин с ходу - вслед за взводом, Топит провод, точно в воду, Жив-здоров и невредим.
Вдруг из кустиков корявых, Взрытых, вспаханных кругом,- Чох! Теркин тотчас в снег - ничком. Вдался вглубь, лежит - не дышит, Сам не знает: жив, убит? Всей спиной, всей кожей слышит, Как снаряд в снегу шипит Хвост овечий - сердце бьется.
Расстается с телом дух. Приподнялся - глянул косо. Он почти у самых ног - Гладкий, круглый, тупоносый, И над ним - сырой дымок. Сколько б душ рванул на выброс Вот такой дурак слепой Неизвестного калибра - С поросенка на убой.
Оглянулся воровато, Подивился - смех и грех: Все кругом лежат ребята, Закопавшись носом в снег. Теркин встал, такой ли ухарь, Отряхнулся, принял вид: - Хватит, хлопцы, землю нюхать, Не годится,- говорит. Сам стоит с воронкой рядом И у хлопцев на виду, Обратясь к тому снаряду, Справил малую нужду Видит Теркин погребушку - Не оттуда ль пушка бьет? Передал бойцам катушку: - Вы - вперед.
С ходу двинул в дверь гранатой. Спрыгнул вниз, пропал в дыму. Полоска света. Что там дальше - поглядим. Никого, похоже, нету. И я один. Гул разрывов, словно в бочке, Отдается в глубине.
Дело дрянь: другие точки Бьют по занятой. По мне. Бьют неплохо, спору нету. Добрым словом помяни Хоть за то, что погреб этот Прочно сделали они. Прочно сделали, надежно - Тут не то что воевать. Тут, ребята, чай пить можно, Стенгазету выпускать. Осмотрелся, точно в хате: Печка теплая в углу, Вдоль стены идут полати, Банки, склянки на полу.
Непривычный, непохожий Дух обжитого жилья: Табаку, одежи, кожи И солдатского белья. Снова сунутся? Ну что же, В обороне нынче - я На прицеле вход и выход, Две гранаты под рукой.
Смолк огонь. И стало тихо. И идут - один, другой Теркин, стой. Дыши ровнее. Теркин, ближе подпусти. Теркин, целься.
Бей вернее, Теркин. Сердце, не части. Рассказать бы вам, ребята, Хоть не верь глазам своим, Как немецкого солдата В двух шагах видал живым. Подходил он в чем-то белом, Наклонившись от огня, И как будто дело делал: Шел ко мне - убить меня. В этот ровик, точно с печки, Стал спускаться на заду Теркин, друг, не дай осечки. Пропадешь,- имей в виду. За секунду до разрыва, Знать, хотел подать пример: Прямо в ровик спрыгнул живо В полушубке офицер. И поднялся незадетый, Цельный. Ждем за косяком.
Офицер - из пистолета, Теркин - в мягкое - штыком. Сам присел, присел тихонько. Повело его легонько. Тронул правое плечо. И рукой коснулся пола: Кровь,- чужая иль своя? Тут как даст вблизи тяжелый, Аж подвинулась земля! Вслед за ним другой ударил, И темнее стало вдруг. Оглушенный тяжким гулом, Теркин никнет головой. Тула, Тула, что ж ты, Тула, Тут же свой боец живой.
Он сидит за стенкой дзота, Кровь течет, рукав набряк. Тула, Тула, неохота Помирать ему вот так. На полу в холодной яме Неохота нипочем Гибнуть с мокрыми ногами, Со своим больным плечом. Жалко жизни той, приманки, Малость хочется пожить, Хоть погреться на лежанке, Хоть портянки просушить Теркин сник. Тоска согнула. Тула, Тула Что ж ты, Тула?
Тула, Тула. Это ж я Родина моя!.. С востока Танки шли. Низкогрудый, плоскодонный, Отягченный сам собой, С пушкой, в душу наведенной, Страшен танк, идущий в бой. А за грохотом и громом, За броней стальной сидят, По местам сидят, как дома, Трое-четверо знакомых Наших стриженых ребят. И пускай в бою впервые, Но ребята - свет пройди. Ловят в щели смотровые Кромку поля впереди.
Видят - вздыбился разбитый, Развороченный накат. Крепко бито. Цель накрыта. Ну, а вдруг как там сидят! Может быть, притих до срока У орудия расчет? Развернись машина боком - Бронебойным припечет. Или немец с автоматом, Лезть наружу не дурак, Там следит за нашим братом, Выжидает. Как не так. Двое вслед за командиром Вниз - с гранатой - вдоль стены. Не обман, не вражьи шутки, Голос вправдашний, родной: - Пособите. Вот уж сутки Точка данная за мной В темноте, в углу каморки, На полу боец в крови.
Кто такой? Но смолкнул Теркин, Как там хочешь, так зови. Он лежит с лицом землистым, Не моргнет, хоть глаз коли. В самый срок его танкисты Подобрали, повезли.
Шла машина в снежной дымке, Ехал Теркин без дорог. И держал его в обнимку Хлопец - башенный стрелок. Укрывал своей одежей, Грел дыханьем. Не беда, Что в глаза его, быть может, Не увидит никогда Свет пройди,- нигде не сыщешь, Не случалось видеть мне Дружбы той святей и чище, Что бывает на войне.
Не загадывая вдаль, Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль. На медаль. И то не к спеху. Вот закончили б войну, Вот бы в отпуск я приехал На родную сторону. Буду ль жив еще? Тут воюй, а не гадай. Но скажу насчет медали: Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин. И понять вы все должны: Дело самое простое - Человек пришел с войны. Вот пришел я с полустанка В свой родимый сельсовет. Я пришел, а тут гулянка. Нет гулянки? Ладно, нет. Я в другой колхоз и в третий - Вся округа на виду. Где-нибудь я в сельсовете На гулянку попаду. И, явившись на вечерку, Хоть не гордый человек, Я б не стал курить махорку, А достал бы я "Казбек". И сидел бы я, ребята, Там как раз, друзья мои, Где мальцом под лавку прятал Ноги босые свои.
И дымил бы папиросой, Угощал бы всех вокруг. И на всякие вопросы Отвечал бы я не вдруг. И девчонки на вечерке Позабыли б всех ребят, Только слушали б девчонки, Как ремни на мне скрипят. И шутил бы я со всеми, И была б меж них одна И медаль на это время Мне, друзья, вот так нужна! Ждет девчонка, хоть не мучай, Слова, взгляда твоего Вот сидишь ты на вечерке, И девчонка - самый цвет. И снова: - Нет. Нет, ребята. Что там орден. Не загадывая вдаль, Я ж сказал, что я не гордый, Я согласен на медаль.
Загадал ты, друг, немало, Загадал далеко вдаль. Были листья, стали почки, Почки стали вновь листвой. А не носит писем почта В край родной смоленский твой. Где девчонки, где вечерки? Где родимый сельсовет?
Знаешь сам, Василий Теркин, Что туда дороги нет. Нет дороги нету права Побывать в родном селе. Страшный бой идет, кровавый, Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле. Шел легко и даже браво По причине по такой, Что махал своею правой, Как и левою рукой.
Да к тому же Шелкал по лесу мороз, Защемлял в пути все туже, Подгонял, под мышки нес. Вдруг - сигнал за поворотом, Дверцу выбросил шофер, Тормозит: - Садись, пехота, Щеки снегом бы натер. Далеко ль? Руку вылечил. Не герой? Курят, едут. Гроб - дорога. Меж сугробами - туннель. Чуть ли что, свернешь немного, Как свернул - снимай шинель. Грузовик гремит трехтонный, Вдруг колонна впереди. Девочки, чувствую себя легкой, порхающей бабочкой, у которой все удается.
Это так замечательно! Буду продолжать жить по системе, потому что это — очень здорово!!! Всех люблю! Девочки, мы — лучшие!!! Здесь можно поддержать мой рассказ на конкурсе. Буду вам безмерно благодарна!!! Тэги: система , мой отчет , достижения Рубрика: Успех. Танистая 6 июля года Я согласна на медаль!.. Слышу закономерный вопрос «почему» Читать полностью. Построим каркасный дом вашей мечты Ещё проектов. Такой позитив!!!
Я стараюсь! Татьяна, молодец А вот здесь Танистая пишет:. Постараюсь в ближайшее время сделать пост о самомассаже. Ссылку здесь дам. Простите, что так долго собиралсь Спасибочки большое, посмотрела. Ты молодчина так держать. Буду держать!!! Да, настрой боевой!!!
Татьяна, Вы молодец! А до этого, какого питания придерживались? На самом деле, питание я обычно регулировала, но вот не могла себе отказать вечером, придя с работы, попить чай с вкусными печенюшками. Теперь - ни-ни!!! Готовлю заранее правильный ужин.
Ем и наслаждаюсь вкусом правильной пищи. Танюшка, так держать!!!
