Небольшое прозаическое произведение, Небольшое повествовательное прозаическое произведение – это что такое? 🤓 [Есть ответ]
Отсутствие показательного сценического элемента заставляет в повествовании вводить мотивы ситуации, характеристики, действий и т. Для эпилога типична формула: «через десять лет после рассказанного» и т. Иногда в произведении может присутствовать рассказчик. Спасение из плена — конец романа, так как разрушает принцип нанизывания новелл. В новеллах фигурируют мотивы, фабульная роль которых неясна, и полной связи мы не получаем.
Обычно в новеллах, объединенных в один роман, не довольствуются общностью одного главного героя, а лица эпизодические также переходят из новеллы в новеллу или, иначе говоря, отождествляются. Обычный прием в романической технике — эпизодические роли в отдельные моменты поручать лицу, уже использованному в романе сравни роль Зурина в « Капитанской дочке » — он играет роль в начале романа как игрок на бильярде и в конце романа как командир части, в которую случайно попадает герой.
Это могли быть и разные лица, так как Пушкину только и нужно было, чтобы командир конца романа был ранее знаком Гриневу; с эпизодом бильярдной игры это никак не связано. Но и этого недостаточно. Необходимо не только объединить новеллы, но и сделать их существование немыслимым вне романа, то есть разрушить их цельность. Это достигается отсечением концовки новеллы, спутыванием мотивов новелл подготовка развязки одной новеллы происходит в пределах другой новеллы романа и т.
Путем такой обработки новелла как самостоятельное произведение превращается в новеллу как сюжетный элемент романа. Следует строго различать употребление слова «новелла» в этих двух значениях. Новелла как самостоятельный жанр есть законченное произведение. Внутри романа это только более или менее обособленная сюжетная часть произведения и законченностью может не обладать. Вставные новеллы — характерная особенность старой техники романа, где иногда и главное действие романа развивается в рассказах, которыми обмениваются персонажи при встречах.
Впрочем, вставные новеллы встречаются и в современных романах. Такой же вставной новеллой является, например, сон Обломова у Гончарова. Типичный прием связывания новелл — это последовательное их изложение, обычно нанизываемое на одного героя и излагаемое в порядке хронологической последовательности новелл. Подобные романы строятся как биография героя или история его путешествий например, «Жиль Блаз» Лесажа. Конечная ситуация каждой новеллы является начальной для следующей новеллы; таким образом, в промежуточных новеллах отсутствует экспозиция и дается несовершенная развязка.
Для того чтобы наблюдалось поступательное движение в романе, необходимо, чтобы каждая новая новелла или расширяла свой тематический материал по сравнению с предшествующим, например: каждое новое приключение должно вовлекать все новый и новый круг персонажей в поле действия героя, или каждое новое приключение героя должно быть сложнее и труднее предшествующего.
Для ступенчатого построения, помимо указанного, типичны еще следующие приемы связывания новелл. Например, персонаж, судя по всем обстоятельствам, гибнет. В дальнейшем мы узнаем, что этот персонаж спасся от гибели и фигурирует в следующих новеллах. Или — героя из тяжелого положения спасает пришедший к нему на помощь эпизодический персонаж.
В дальнейшем мы узнаем, что этот спаситель был орудием врагов героя, и вместо спасения герой попадает в еще более затруднительное положение. В новеллах фигурируют мотивы, фабульная роль которых неясна, и полной связи мы не получаем. В дальнейшем наступает «раскрытие тайны». Такова в сказочном цикле Гауффа тайна убийства в новелле об отрубленной руке.
Таковы мотивы путешествия, преследования и т. В «Мертвых душах» мотив разъездов Чичикова дает возможность развернуть ряд новелл, где героями являются помещики, у которых Чичиков приобретает мертвые души. Другой тип романического построения — это кольцевое построение.
Техника его сводится к тому, что одна новелла обрамляющая раздвигается. Изложение ее растягивается на весь роман, и в нее внедряются в качестве перебивающих эпизодов все остальные новеллы. В кольцевом построении новеллы неравноправны и непоследовательны. Роман представляет собственно замедленную в повествовании и растянутую новеллу, по отношению к которой все остальное является задерживающими и перебивающими эпизодами.
Так, роман Жюля Верна «Завещание чудака» в качестве обрамляющей новеллы дает историю наследства героя, условия завещания и т. Приключения героев, участвующих в игре, обусловленной завещанием, составляют перебивающие эпизодические новеллы.
Наконец, третий тип — это параллельное построение. Обычно персонажи группируются на несколько самостоятельных групп, связанных каждая своей судьбой фабулой. История каждой группы, их действия, район их действия составляют особый «план» для каждой группы. Повествование ведется многопланно: сообщается о том, что происходит в одном плане, затем то, что происходит в другом плане, и т. Герои одного плана переходят в другой план, происходит постоянный обмен персонажами и мотивами между повествовательными планами.
Этот обмен и служит мотивировкой к переходам в повествовании от одного плана к другому. Таким образом, рассказывается одновременно несколько новелл, в своем развитии пересекающихся, скрещивающихся, а иногда сливающихся при объединении двух групп действующих лиц в одну , иногда разветвляющихся: это параллельное построение обычно сопровождается и параллелизмом в судьбе героев.
Обычно судьба одной группы противопоставлена тематически другой группе например, по контрасту характеров, обстановки, развязки и т. Подобное построение характерно для романов Толстого «Анна Каренина», «Война и мир». В употреблении термина «параллелизм» следует всегда различать параллелизм как одновременность повествовательного развертывания параллелизм сюжетный и параллелизм как сопоставление или сравнение параллелизм фабульный.
Обычно одно совпадает с другим, но отнюдь не обусловливается одно другим. Довольно часто параллельные новеллы только сопоставляются, но принадлежат разным временам и разным действующим лицам. Обычно тогда одна из новелл является главной, а другая второстепенной и дается в чьем-нибудь рассказе, сообщении и т.
К смешанному типу относится роман Достоевского «Униженные и оскорбленные», где два персонажа Валковский и Нелли являются связывающими звеньями между двумя параллельными новеллами. Так как роман состоит из совокупности новелл, то для романа недостаточна обычная новеллистическая развязка или концовка.
Таким традиционным положением являются женитьба героев в романе с любовной интригой , гибель героя. В этом отношении роман сближается с драматической фактурой.
Замечу, что иногда для подготовки такой развязки вводятся эпизодические лица, вовсе не играющие первой роли в романе или драме, но судьбой своей связанные с основной фабулой. Их брак или смерть служат развязкой. Пример: драма Островского «Лес», где героем является Несчастливцев, а брак заключают лица, сравнительно второстепенные Аксюша и Петр Восьмибратов.
Брак Гурмыжской и Буланова — параллельная линия. Если роман строится по типу раздвинутой новеллы, то развязка этой новеллы достаточна для замыкания романа. Например, в романе Жюля Верна «Вокруг света в 80 дней» к развязке приводит не то, что Филеас Фогг, наконец, окончил свое кругосветное путешествие , а то, что он выиграл пари история пари и просчет дня — тема обрамляющей новеллы. Если, например, приключения героя нанизаны как случаи, происходящие во время его путешествия, то концевая новелла должна разрушить самый мотив путешествия и тем существенно отличаться от промежуточных «путевых» новелл.
В «Жиль-Блазе» Лесажа авантюры мотивируются тем, что герой меняет места своей службы. В конце — он добивается независимого существования, и более не ищет новых мест службы.
В романе Жюля Верна «80 верст под водой» герой переживает ряд авантюр, как пленник капитана Немо. Спасение из плена — конец романа, так как разрушает принцип нанизывания новелл. После длительного и медленного рассказывания об обстоятельствах жизни героя за некоторый небольшой период в эпилоге мы встречаем убыстренное рассказывание, где на нескольких страницах узнаем события нескольких лет или десятилетий.
Для эпилога типична формула: «через десять лет после рассказанного» и т. Временной разрыв и убыстрение темпа повествования является весьма ощутимой «отметкой» конца романа.
При помощи эпилога можно замкнуть роман с весьма слабой фабульной динамикой, с простыми и неподвижными ситуациями персонажей. Насколько требование «эпилога» ощущалось как традиционная форма завершения романа, показывают слова Достоевского в конце «Села Степанчикова»: «Тут можно было бы сделать очень много приличных объяснений; но, в сущности, все эти объяснения теперь совершенно лишние. Таково, по крайней мере, мое мнение. Взамен всяких объяснений, скажу лишь несколько слов о дальнейшей судьбе всех героев моего рассказа: без этого, как известно, не кончается ни один роман, и это даже предписано правилами».
К роману как к большой словесной конструкции предъявляется требование интереса, и отсюда требование соответствущего выбора тематики. Обыкновенно весь роман «держится» на этом внелитературном тематическом материале общекультурного значения.
Так, в научно-популярном романе есть, с одной стороны, оживление научной темы при помощи сплетаемой с этой темой фабулы например, в астрономическом романе обычно введение авантюр фантастического междупланетного путешествия , с другой стороны, самая фабула приобретает значение и особый интерес благодаря тем положительным сведениям, которые мы получаем, следя за судьбой вымышленных героев. В этом основа «дидактического» поучительного искусства, формулированная в античной поэтике формулой « miscere utile duici » «смешивать полезное с приятным».
Согласно современным представлениям , в художественном произведении рассказываемое событие и событие самого рассказывания образуют органическое единство. Система внедрения внелитературного материала в сюжетную схему была отчасти показана выше. Она сводится к тому, чтобы внелитературный материал был художественно мотивирован.
Здесь возможно различное внедрение его в произведение. Во-первых, самая система выражений, формулирующих этот материал, может быть художественной. Таковы приемы остранения, лирического построения и т. Другой прием — это фабульное использование внелитературного мотива. Так, если писатель хочет поставитьнаочередь проблему «неравного брака», то он избирает такую фабулу, где этот неравный брак будет одним из динамических мотивов. Роман Толстого «Война и мир» протекает именно в обстановке войны, и проблема войны дана в самой фабуле романа.
В современном революционном романе сама революция является движущей силой в фабуле повествования. При обширном объеме повествования события необходимо задерживать. Это, с одной стороны, позволяет словесно развернуть изложение, а с другой стороны — обостряет интерес ожидания. В самый напряженный момент врываются перебивающие мотивы, которые заставляют отойти от изложения динамики фабулы, как бы временно прервать изложение, чтобы вернуться к нему после изложения перебивающих мотивов.
Такие задержания чаще всего бывают наполнены статическими мотивами. Сравни обширные описания в романе В. Гюго «Собор Парижской Богоматери ». Вот пример «обнажения приема» задержания в новелле Марлинского «Испытание»: в первой главе сообщается, как два гусара, Гремин и Стрелинский, независимо один от другого, поехали в Петербург; во второй главе с характерным эпиграфом из Байрона If I have any fault , " tis disgression «Если я повинен в чем, так это в отступлениях» сообщается въезд одного гусара без указания имени в Петербург и подробно описывается Сенная площадь, по которой он проезжает.
В конце главы мы читаем такой диалог, «обнажающий прием»:. На значении этого приема заострял внимание В. Классическое определение роли ретардации в эпическом сюжете дал Гегель, интерпретировавший её как способ «представить нашему взору всю целостность мира и его состояний» Эстетика: В 4 т. Впрочем, если вас так мучает любопытство, пошлите кого-нибудь в комендантскую кацелярию заглянуть в список приезжающих.
Наконец, тематика часто дается в речах. В этом отношении характерны романы Достоевского, где герои говорят на всевозможные темы, с разных сторон освещая ту или иную проблему. Использование героя в качестве рупора для высказываний автора — традиционный прием в драме и романе. При этом возможно обычно , что автор поручает свои взгляды положительному герою «резонер» , но также часто автор свои слишком смелые идеи передает герою отрицательному, чтобы тем самым отвести от себя ответственность за эти взгляды.
Так поступил Мольер в своем «Дон-Жуане», поручая герою атеистические высказывания, так нападает на клерикализм Матюрен устами своего фантастического демонического героя Мельмота «Мельмот-скиталец». Самая характеристика героя может иметь значение проведения внелитературной темы. Герой может быть своего рода олицетворением социальной проблемы эпохи.
В этом отношении характерны такие романы, как «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», романы Тургенева «Рудин», Базаров «Отцов и детей» и др. В этих романах проблема общественной жизни, нравственности и т. Так как многие писатели совершенно непроизвольно начинают «ставить себя в положение героя», то соответствующую проблему общего значения автор имеет возможность развивать как психологический эпизод в жизни героя.
Вот чем объясняется возможность работ, исследующих историю русской общественной мысли по героям романов например, Овсянико-Куликовский «История русской интеллигенции» , ибо герои романов в силу их популярности начинают жить в языке как символы определенных общественных течений, как носители общественных проблем.
Но недостаточно объективного изложения проблемы в романе — необходимо, обыкновенно, и ориентированное отношение к проблеме. Для такой ориентации можно применить и обычную прозаическую диалектику. Весьма часто герои романов произносят убедительные речи в силу логичности и стройности аргументов, ими выдвигаемых.
Но такое построение не является чисто художественным. Обычнее прибегают к мотивам эмоциональным. То, что было сказано об эмоциональной окраске героев, разъясняет, как можно привлечь сочувствие на сторону героя и его идеологии. В старом моралистическом романе герой был всегда добродетелен, произносил добродетельные сентенции и торжествовал в развязке, в то время как его враги и злодеи, произносившие циничные злодейские речи, погибали.
В литературе, чуждой натуралистической мотивировки, эти отрицательные типы, оттеняющие положительную тему, выражались просто и прямолинейно, почти в тоне знаменитой формулы: «суди меня, судья неправедный», и диалоги приближаются иногда к типу фольклорных духовных стихов, где «неправедный» царь обращается с такой речью: «ты не верь в свою веру правильную, христианскую, а поверь в мою веру, собачью, басурманскую». Если мы проанализируем речи отрицательных героев кроме случая, когда автор пользуется отрицательным героем как замаскированным рупором даже близких к современности произведений, с отчетливой натуралистической мотивировкой, то мы увидим, что они отличаются от этой примитивной формулы только большей или меньшей степенью «заметания следов».
Перенесение эмоционального сочувствия с героя на его идеологию — средство внушения «отношения» к идеологии. Оно может быть дано и фабульно, когда динамический мотив, воплощающий в себе идеологическую тему, побеждает в развязке. Достаточно напомнить ура-патриотическую литературу эпохи войны, с описанием «германских зверств» и благодетельного влияния «русского победоносного воинства», чтобы уяснить прием, рассчитанный на естественную потребность читателя в обобщении.
Дело в том, что вымышленная фабула и вымышленные ситуации, чтобы представить интерес значительности, постоянно выдвигаются как ситуации, по отношению к которым возможно обобщение, как ситуации «типичные».
Отмечу еще необходимость путем системы особых приемов обращения внимания читателя на вводимые темы, которые не должны быть в восприятии равноправны. Такое привлечение внимания называется педализацией темы и достигается разными способами, начиная от простого повторения и кончая помещением темы в ответственные напряженные моменты повествования. Переходя к вопросу о классификации романов, отмечу, как и по отношению ко всем жанрам, что реальная классификация их есть результат скрещивающихся исторических факторов и производится сразу по нескольким признакам.
Так, если взять за основной признак систему рассказывания, то мы можем получить такие классы: 1 отвлеченное рассказывание, 2 роман-дневник, 3 роман — найденная рукопись см. Чехов, И. Бунин, В. Набоков, В. Небольшое повествовательное прозаическое произведение - это что такое?
Правильный ответ. Небольшим по объему повествовательным прозаическим произведением является рассказ. Кроме этого, он обладает следующими характеристиками: описывается короткий промежуток времени; круг действующих лиц ограничен; одна сюжетная линия. Опубликовано 23 сентября, Похожие вопросы. В х гг. Белинский уже отличал Р. Буткова нет таланта на романы и повести, и он очень хорошо делает, оставаясь в пределах Но различие между Р. Во 2-й половине 19 в.
По др. В конце 19 в. Видимо, правильнее было бы понимать Р. Очеркового типа Р.
