Спор базарова и павла петровича текст, Дуэль Базарова и Павла Петровича
Однако ни нигилиста Базарова, ни его автора нельзя заподозрить в нежелании "эмансипации". Однако тургеневскому герою совершенно ясны все ничтожество и пустота этих псевдодемократов, гоняющихся за "модой", набивающихся на дружбу с передовыми людьми. Давая оценку изображения им дворянства в "Отцах и детях", Тургенев писал: "Вся моя повесть направлена против дворянства, как передового класса.
В этом заявлении Тургенев был вполне искренен. Чернышевский, "Воспоминания об отношениях между Тургеневым и Добролюбовым и о разрыве дружбы между Тургеневым и Некрасовым". I, стр. Несомненно, в сильном характере, в духовном и нравственном облике героя тургеневского романа есть черты, роднящие его с руководителями "Современника", ибо их личности воплощали в себе все лучшее в передовой демократической молодежи х годов. Но ее среда, имея некоторые общие черты, присущие и Базарову, отличалась многообразием, в частности в области идейных исканий и интересов.
Если при создании образа Инсарова Тургенев "примысливал" ему черты, роднящие героя "Накануне" с людьми, которых он мог наблюдать в круге "Современника", то образ Базарова возникает в творческом воображении писателя под влиянием иных встреч и впечатлений.
Рассказывая о работе над романом, Тургенев писал:. В этом замечательном человеке воплотилось - на мои глаза - то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно и в то же время не совсем ясно; я, на первых порах, сам не мог хорошенько отдать себе в нем отчета - и напряженно прислушивался и приглядывался ко всему, что меня окружало, как бы желая поверить правдивость собственных ощущений.
Меня смущал следующий факт: ни в одном произведении нашей литературы я даже намека не встречал на то, что мне чудилось повсюду" X, С какими же идейными течениями в демократическом движении х годов соотнес он героя романа? Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен - и баста! Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоко? Это все едино. Глубже этого люди никогда не проникнут". Здесь действительно проявляется ограниченность материализма Базарова.
В "Накануне" Инсаров изучает Фейербаха. В "Отцах и детях" Тургенев прошел мимо материализма Чернышевского и Добролюбова. В основах своего материалистического мировоззрения Базаров близок к материализму Писарева. Физиологизм Базарова, его увлечение естествознанием, интерес к сочинениям вульгарных материалистов, в частности к книге Бюхнера "Sloff und Kraft" - черты духовного облика части молодежи.
Герцен, Полн. Лемке, т. XV, стр. Мечников, А. С писаревским направлением в материалистической мысли х годов связано и отношение Базарова к вопросам искусства, эстетики. Подчеркивая скептическое отношение Базарова к искусству, к поэзии, Тургенев раскрывал черту, которую он наблюдал у некоторых представителей демократической молодежи того времени. Пренебрежительно относится Базаров и к Пушкину. И это также не было вымыслом писателя.
Сообщая о своей встрече в Париже с Н. Успенским, Тургенев в январе года пишет П. Анненкову: "И он счел долгом бранить Пушкина, уверяя, что Пушкин во всех своих стихотворениях только и делал, что кричал: "На бой. В несколько измененном виде эти слова писателя-разночинца Тургенев вкладывает в уста Базарова. Анненков, Литературные воспоминания, Гослитиздат, М. Уже после выхода романа "Отцы и дети" Писарев стремился развенчать Пушкина, а Зайцев - Лермонтова как представителей, по их мнению, чистого, бесплодного искусства.
В "Библиографическом листке" "Русского слова" В. Мечников рассказывает: "Среди молодежи распространилось убеждение, что только положительное знание способно вести к истинному прогрессу, что искусство и другие проявления духовной жизни могут, наоборот, лишь тормозить движение вперед. Об этом свидетельствует и Герман Лопатин. Тургенев в воспоминаниях революционеров-семидесятников", "Academia", 19Э0, стр. Таким образом, Базаров, воплощая в себе общие типические черты демократической молодежи х годов, по своим конкретным взглядам и умственным интересам представлял ту ее часть, которая шла за "Русским словом", за Писаревым.
Поэтому и сам Писарев так восторженно встретил "Отцов и детей" и так верно и проницательно оценил Базарова. В тургеневском герое Писарев нашел художественное воплощение многих своих идей и понятий. Тем самым прояснялся конкретно-исторический облик Базарова как представителя определенного течения в демократическом движении х годов.
Тургенев в воспоминаниях современников и его письмах", ч. XXI, стр. Базаров - нигилист, отрицатель, разрушитель. В своем отрицании он не останавливается ни перед чем, что приводит в содрогание Павла Петровича, олицетворяющего старые устои. В своей ранней статье "Схоластика XIX века" - примерно в то время, когда Тургенев завершал свой роман - Писарев, подобно Базарову, заявлял: "Позвольте им молодым людям.
Но почему Тургенев увидел героя своего времени именно в Базарове и именно в духе отрицания и разрушения? Пумпянский, ссылаясь на статью Добролюбова "Что такое обломовщина" и появление "Свистка", справедливо указывает, что "литературные отношения года сложились так, что отрицание, осмеяние именно в этом году получили особое, ярко бросающееся в глаза развитие" И.
Тургенев, Сочинения, т. Дело, однако, заключалось не только в обострении литературных отношений. То, что проверено опытом, практикой жизни, того Базаров не отрицает. Так, он твердо убежден, что труд - основа жизни и призвание человека, что химия- полезная наука, что главное в мировоззрении человека - это естественный подход ко всему.
Базаров вовсе не предполагает ограничить свою жизнь чистым эмпиризмом, не воодушевленным никакой целью. Лишенный какой-либо рисовки и хвастовства, он все же говорит, что готовит себя к тому, чтобы делать "много дел", но какие это дела и к чему конкретному стремится Базаров - остается неясным. Да и он сам об этом еще не думает, время не пришло.
Передовое демократическое движение складывалось и развивалось под знаком отрицания всего, исторически связанного с дворянско-крепостническим обществом, с дворянской культурой, со старым миром. В кружках передовой студенческой молодежи речь шла прежде всего о разрушении старого, всего того, что крепко сидело и в жизни и в умах.
При чтении ранних дневников Чернышевского и Добролюбова прежде всего ощущаешь их разрушительные настроения. И писем, под ред. Об этом же заявляет и Базаров. О связи присущего ему духа крайнего отрицания с революционными настроениями того времени свидетельствует и следующее замечательное место из "Концов и начал" того же Герцена, вспоминающего о вражде и отрицании старого мира: "За рабство, в котором мы жили, за чуждость с своими, за разрыв с народом, за бессилие действовать нам оставалось печальное утешение, но утешение - в наготе отрицания, в логической беспощадности, и мы с какой-то радостью произносили те последние, крайние слова, которые губы наших учителей едва шептали, бледнея и осматриваясь.
Да, мы произносили их громко и будто становилось легче в ожидании бури, которую вызовут ни. Дух отрицания был характерной чертой всего демократического просветительства х годов. Говоря о русских "просветителях" х годов, В. В свете этого замечания становятся понятными симпатии "западника" Тургенева к своему герою. Герцен, Собр. VI, стр. XVI, стр. И именно базаровские настроения вызывали страх и ненависть реакции.
Нет, отрицание, разрушение старого как раз и представляло собою необходимую тогда форму общественного прогресса. Во времена Базарова на первом плане стояла задача революционного отрицания и разрушения крепостнического прошлого. Дух этого отрицания и передан в романе Тургенева. В композиции, в сюжетных конфликтах и ситуациях "Отцов и детей" отразилась и такая особенность кануна падения крепостного права, как обострение классовой борьбы в стране, характеризовавшееся разрывом либерализма и демократизма, решительным их размежеванием в русском общественном движении Весь роман построен на цепи постепенно обостряющихся споров и столкновений между Павлом Петровичем и Базаровым, как воплощение, соответственно, двух основных тенденций, двух лагерей русского общественного развития х годов.
Сначала "отцы" снисходительно, с иронией и сознанием собственного превосходства выслушивают "детей", как бы понимая, что молодежи всегда свойственны увлечения и крайности. Павел Петрович спрашивает: что такое Базаров? Нигилист - это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип".
Решив, что нигилист означает человека, "который ничего не уважает", Павел Петрович спокойно снова принялся за масло. В его глазах нигилист - это значит пустой критикан. Однако, когда он убедился, что Базаров вовсе не так пуст и безопасен, как ему сначала показалось, Павел Петрович потерял свое спокойствие и самоуверенность, ощущение своего превосходства над мальчишками. Ему сразу не понравился Базаров, но только постепенно сложилось у него активное чувство вражды и ненависти к этому плебею без роду, без племени, без той высокой культуры, чьи традиции ощущал за собой Павел Петрович, к этому нигилисту, дерзко и самоуверенно отрицающему складывавшиеся веками принципы, на которых зиждилось самое существование старшего Кирсанова.
И у Павла Петровича возникает страстное желание уничтожить Базарова, как опасного врага всего дорогого ему. Со своей стороны, и Базаров проникался все большим презрением и иронией по отношению к либеральному аристократишке. В этом тщательно прослеженном Тургеневым двустороннем идейно-психологическом процессе накопления и нарастания сначала глухой неприязни и антипатии, а потом прямой вражды нашла свое отражение сама действительность.
Если в отношениях демократов и либералов в конце х годов преобладали неприязнь, ирония, полемические стычки, то к концу х годов эти отношения становятся непримиримо враждебными. Их встречи в одной среде немедленно рождали споры и конфликты. В романе эти столкновения всегда начинает Павел Петрович: дворянский либерализм не переставая злобствовал на демократов, изыскивая все новые и новые поводы для схваток.
Так вели себя по отношению к Чернышевскому и Добролюбову Дружинин и Боткин, которых приводил в бешенство независимый и спокойный в своей непоколебимой правоте облик идейных руководителей "Современника". Психологическая сторона конфликта не раз ощущалась лично и самим Тургеневым в его отношениях с критиками-демократами. Напомним еще- раз рассказы А. Панаевой о том, как Тургенева выводил из себя один вид всегда спокойного и уверенного Добролюбова, как он "задирал" его на споры и как отворачивался от него и его "принципов" и рассуждений Добролюбов, говоря о том, что ему с ним, с Иваном Сергеевичем, скучно.
Психологию этих споров, их форму в несколько, может быть, утрированном виде Тургенев и перенес в свой роман. Споры "отцов" и "детей" велись вокруг самых различных вопросов, волновавших общественную мысль х годов,- об отношении к дворянскому культурному наследству, об искусстве и науке, об идеализме и материализме, о системе поведения человека, о нравственных принципах, о воспитании, общественном долге и т.
Все эти проблемы нашли свое освещение в "Отцах и детях". Но, собственно, это уже были не споры. Споры велись раньше, в е годы, когда их содержание еще не превратилось в практические вопросы русской жизни. Теперь все эти проблемы стали политическими вопросами русского общественного развития.
И между Павлом Петровичем и Базаровым нет споров: один задает вопросы, другой отвечает, это скорее изложение позиций, а затем схватки людей, взгляды которых давно определились. Спор предполагает возможность соглашения на почве найденной в споре истины, а здесь никакое соглашение невозможно, а только и возможны полный разрыв и война.
Когда Тургенев писал свой роман, эта война уже развернулась по всему фронту в самой действительности. Бели, создавая "Накануне", писатель питал некоторые иллюзии в отношении возможности какого-то национального единства всех прогрессивных сил русского общества, то в "Отцах и детях" он констатирует наличие непримиримых противоречий и вражды между демократами и либералами. При этом Тургенев правдиво показывает, что такие "отцы", как Павел Петрович, более близки к реакции, чем к прогрессу. В своем четвертом романе Тургенев показал, что общественная борьба в России вступила в новую историческую фазу.
В связи с этим и реализм Тургенева по сравнению с первыми романами углубляется. Идейные взгляды и противоречия, характеры и чувства освещаются в романе "Отцы и дети" в их классовой подоплеке, рассматриваются в свете столкновения не только разных поколений русской интеллигенции, но поколений, представляющих собой два разных общественных класса.
Социально-классовый принцип в изображении Павла Петровича и Базарова Тургенев проводит не только в отношении различия их мировоззрений и подхода к жизни, но и во всем, включая мелочи житейского обихода, внешнего облика, манеры держаться, языка и т. Так, в языке Базарова сказывается резкость его суждений, "почти дерзость". Он осмеивает традиционную фразеологию дворянской интеллигенции х годов.
Русскому человеку они даром не нужны",- говорит он. Ему претит фразистость Аркадия. Сам он любит речь точную, как афоризм: "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник", "порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта", "любовь - форма, а моя форма разлагается", "попал под колесо - туда и дорога". Особенности мировоззрения и языка Базарова отразились на языке романа, в который Тургенев обильно вводит научную и политическую лексику. В "Отцах и детях" он избегает лирико-монологических форм развертывания образов главных героев, использованных им в произведениях о "лишнем человеке".
Натура Базарова раскрывается в его поступках. Социальный идеологизм "Отцов и детей" ослабляет ту лирическую и пейзажную стихию, которая составляет особенность "Рудина" и "Дворянского гнезда". Картины природы в "Отцах и детях" занимают незначительное место. Вместе с тем в роман Тургенева ощутимой струей входят городские мотивы, которые привносит с собой студент-разночинец. От "Отцов и детей" веет духом политической борьбы, что почувствовал Герцен. Это само по себе сближает "Отцов и детей" с пропитанной политической страстностью демократической литературой х годов.
Обычно сдержанный Тургенев даже допускает такую уничтожающую авторскую реплику в адрес Павла Петровича: "Да он и был мертвец". XVIII, стр. Изображая столкновение "отцов" и "детей", Тургенев показал, как он сам пишет Герцену, "торжество демократизма над аристократией" XII, Это была заслуга писателя.
Тургенев правильно не придал этому торжеству никакого политического смысла и значения: сама действительность не давала ему тогда подобной возможности. Но победы Базарова над Павлом Петровичем означали поражение тех принципов и устоев, на которых зиждилась жизнь "отцов".
Все подверг своему суду Базаров, и все отверг он, и ничего не удалось защитить и спасти Павлу Петровичу в глазах мыслящего читателя. Не все в дворянской среде того времени относились к новым людям с такой ненавистью и враждой, как Павел Петрович.
Некоторые думали о том, нельзя ли использовать их практические способности и знания,- ведь приходится же считаться с потребностями жизни, коль скоро старому пришел конец. Так, Николай Петрович покорно признает превосходство Базарова, чувствуй в нем дельность, практичность и твердость, которых не хватало ему и его брату.
Размышляя о преимуществе "детей" над ними, "отцами", Николай Петрович задается вопросом: "не в том ли состоит это преимущество, что в них меньше следов барства, чем в нас?
Николаю Петровичу не нравится в Базарове дух отрицания, а как практика он его принимает. Если бы Базаров был образованным и цепким дельцом Курнатовским из "Накануне", то Николай Петрович пришел бы от него в такой же восторг, в какой пришел от Курнатовского Стахов, на которого своей мягкотелостью отчасти и похож Николай Петрович. Завершая образ Николая Петровича, Тургенев в эпилоге правдиво рассказывает о крушении и дворянского посреднического либерализма.
В острой обстановке проведения реформы года Николай Петрович оказался абсолютно беспомощным.
Он "беспрестанно разъезжает по своему участку; произносит длинные речи он придерживается того мнения, что мужичков надо "вразумлять", то есть частым повторением одних и тех же слов доводить до истомы , и все-таки, говоря правду, не удовлетворяет вполне ни дворян образованных, говорящих то с шиком, то с меланхолией, о манципации произнося ан в нос , ни необразованных дворян, бесцеремонно бранящих "эвту мунципацию".
И для тех и для других он слишком мягок". Нельзя не видеть в этом примечательном пассаже глубокую иронию Тургенева по адресу подавляющего большинства российского дворянства, встретившего реформу растерянно или прямо враждебно. И Павел Петрович должен признать силу "детей", превосходство нового над отживающим старым.
Он чувствует себя в одиночестве, кругом него пустота: одни его боятся, другие стесняются, а впереди печальная одинокая старость, да аристократический педантизм в костюмах, да воспоминания о бесплодно протекшей жизни. И Павел Петрович покидает Россию, где стали задавать тон Базаровы. Мы встретимся с ним в Баден-Бадене, куда он приехал из Дрездена, среди гостей на рауте у Ирины Ратмировой, вместе с Р. Курляндская в своей работе "Романы И. Тургенева х - начала х годов", "Ученые записки Казанского университета", , стр.
Но какие пути-дороги лежали перед "детьми", какие возможности жизни открывались перед ними в изображении Тургенева? По ходу романа и Аркадия и Базарова прежде всего подстерегала опасность "дворянского счастья". Оно воплощено в облике сестер Одинцовых. Аркадий быстро находит свою судьбу и вполне удовлетворяется ею. Увлечение естественными науками и самыми крайними взглядами не помешало ему остепениться, женившись на милой Кате.
При этом "нигилистические" познания пригодились Аркадию; в отличие от отца, он неплохо повел свое хозяйство.
Демократическая литература 60 - х годов свидетельствует, что подобные финалы в разных видах и формах не раз встречались в жизни. Вскоре после "Отцов и детей" появилась повесть Н.
Помяловского "Мещанское счастье", в которой в ином, "мещанском", облике показано в судьбе разночинца Егора Молотова счастье "честной чичиковщины", соединенной с любовью "кисейной барышни". В демократической беллетристике новые люди как люди сильного духа и воли нередко противопоставлялись людям нищим духом, слабовольным, ограничившимся "дворянским" или "мещанским" счастьем. Кущевского "Николай Негорев, или Благополучный Россиянин" революционно настроенный разночинец Оверин - мещанину и эгоисту "благополучному россиянину" Негореву и т.
Но ведь впервые подобное противопоставление дано Тургеневым в романе "Отцы и дети", где Базаров противостоит не только Павлу Петровичу, но и благополучному Аркадию Кирсанову. И у него были к тому основания: он искренне и сильно увлекся Одинцовой. К числу противоречивых черт личности тургеневского героя относят обычно противоречие между его высказываниями о любви и вспыхнувшим в нем большим чувством к Одинцовой.
Но по существу Тургенев показывает здесь не противоречие между словом и делом, не свойственное Базарову, а просто победу жизни над некоторыми предвзятыми понятиями. И на Базарове сказалась могучая сила любви, торжество молодости. При желании можно оценить изображение победы романтического чувства над нигилизмом как иронию писателя.
Но подлинный смысл ситуации состоит как раз в обратном. Тургенев, для которого любовь, способность человека глубоко чувствовать всегда являлись высоким критерием, стремится не унизить Базарова, а, напротив, возвысить его, показать, что в этих, казалось бы, сухих и черствых нигилистах таится гораздо более мощная сила любви, чем в рассиропившемся перед Катей Аркадии. Любовь последнего Базаров определял кратко: "бламанже". Примечательно, что в "Отцах и детях" Тургенев, чтобы увлечь Базарова, вывел женщину такой же сильной натуры, как Лиза и Елена, но сильной не своей самоотверженностью в любви и долге, а нерушимым спокойствием барского эгоизма.
В судьбах некоторых "отрицателей" встречались финалы, когда былой "нигилист", попадая в бархатные лапки таких женщин, как Одинцова, забывал о своем нигилизме и даже шел по дворянским выборам. Однако "дворянское счастье" было решительно забраковано Базаровым. Возможна была для Базарова иная судьба. Отец его, Василий Иванович, едва ли пользовался большим врачебным авторитетом у клиентов из богатых барских усадьб. Базаров, конечно, был- бы известным врачом и имел бы полную возможность откровенно и вволю иронизировать над господами-помещиками, как это делает чаще всего втихомолку тоже образованный разночинец и своего рода нигилист доктор Шпигельский в пьесе "Месяц в деревне".
Родителям Базарова подобная перспектива представлялась как нечто вполне приемлемое; тема "отцов" и "детей" по-своему звучит и здесь. Тургенев с чувством глубокой симпатии описывает семью, из которой вышел герой его романа. Василий Иванович был твердо убежден, что "каждый должен собственными руками пропитанье себе доставать, на других нечего надеяться: надо трудиться самому".
В его глазах труд сельского лекаря - честный и нужный труд. В горе стариков Базаровых Тургенев видит настоящую драму жизни, иронизируя над мелодрамой, переживаемой аристократом Павлом Петровичем. Нельзя не усмотреть в этом проявления демократических симпатий великого писателя.
Страницы, рисующие неутешную скорбь стариков Базаровых, принадлежат к числу самых гуманных и волнующих в русской классической литературе.
Но Василий Иванович - это все тот же гоголевский "маленький человек" крепостной эпохи, напоминающий "уездного лекаря" из "Записок охотника". А для Базарова примириться с долей "маленького человека" - значило превратиться в "мелкого человека", каким стал доктор Шпигельский. Роль образованного и хорошо оплачиваемого слуги в "дворянских гнездах" не устраивала Базарова, как ни уважал он честный труд своего отца.
Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым разумным манером. Ан нет; тоска одолеет. Хочется с людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними". Так все, с чем сталкивается в романе Базаров как с возможными перспективами своей жизни, решительно отвергается тургеневским героем. Никакое сближение, примирение или компромисс со старым ненавистным ему миром невозможны для Базарова.
Тургенев показал также его плебейскую иронию и его решительный разрыв с теми, кто сочувствовал его взглядам, дорожил его дружбой, но не обладал ни силой его духа и воли, ни готовностью к предстоящей борьбе и в лучшем случае мог оказаться только ненадежным попутчиком. Порывая с Аркадием, в котором он также находил, черты враждебного ему дворянского мира, Базаров говорит бывшему своему другу-однокашнику: " В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится.
Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяк. Вы, например, не деретесь - и уж воображаете себя молодцами,- а мы драться хотим. Да что! Наша пыль тебе глаза выест, наша грязь тебя замарает, да ты и не дорос до нас, ты невольно любуешься собою, тебе приятно самого себя бранить; а нам это скучно -нам других подавай.
Нам других ломать надо! Ты славный малый; но ты все-таки мяконький, либеральный барич Этими словами по возвращении из Лондона отозвался о Герцене Чернышевский. Их Тургенев слышал от Добролюбова. Они были одной из формул разрыва демократов с их попутчиками из дворянско-либеральной среды. Исторически этот окончательный разрыв и совершается как раз в году, когда происходит действие романа. Так рассудил и Базаров, порывая с Аркадием. Для себя самого он предвидит в будущем суровую, полную лишений и, возможно, борьбы жизнь, столь типичную для поколения разночинцев-демократов х годов.
К лету года, когда Базаров гостил у своего друга, перед образованным и мыслящим молодым разночинцем ясно обозначилась перспектива более или менее деятельного участия в демократическом движении, основой которого были сочувствие народным нуждам, защита народных интересов в развертывавшейся тогда общественной борьбе вокруг крестьянской реформы.
Чтобы ответить на этот вопрос, зададим его сначала чуть шире: зачем вообще Тургеневу понадобился сам сюжет с прошлой влюбленностью Павла Петровича? Они двойники, их характеры «зазеркалены» с помощью целой системы дублетных мотивов: оба следуют жестким жизненным принципам, у обоих происходят любовные неудачи, обернувшиеся психологической травмой, оба бросают любовные взгляды на Фенечку и, наконец, оба поклоняются фетишу — каждый своему.
Хотя она перечеркнула сфинкса, дав поклоннику понять, что «загадки» нет, Павел Петрович никакого урока из этого не извлек. Он не избавился от страсти к мертвой княгине, продолжая искать ее образ в женщинах, и непостижимым образом нашел его в Фенечке. Базаров, штудирующий анатомию глаза, в «загадочный взгляд» не верит, но поклоняется иному фетишу — вере в свою полезность для русского мужика, который на самом деле его не понимает и принимает за «шута горохового».
Кто его поймет? Он сам себя не понимает». В году в письме Павлу Анненкову Тургенев уже напрямую уподобил русский народ «сфинксу», а в году даже сочинил стихотворение в прозе « Сфинкс » — ровно об этом. Что за пустяки! Все хорошо помнят материалистические взгляды Базарова: герой отрицает романтизм, религию, напирает на приоритет ощущений и рефлексов, советует Николаю Петровичу прочесть модную тогда книгу «Материя и сила».
Но что нигилистического в его мыслях под стогом?! Но исследователи установили, что у его размышлений под стогом — совсем иной источник: это скептическая философия Блеза Паскаля которым писатель восхищался. Прочувствованный монолог Базарова восходит к следующему отрывку из «Мыслей» Паскаля:.
Я вижу со всех сторон только бесконечности, которые заключают меня в себе, как атом… Все, что я сознаю, это только то, что я должен скоро умереть…» Цитируется в переводе П.
Первова года. Очевидно, что этим и другими философствованиями Базаров после вспышки страсти к Одинцовой отчасти опровергает сам себя — свое полное отрицание духовной и метафизической стороны жизни.
Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…». При чем тут лес? Понятно, что в бреду и не такое скажешь, но это бред не настоящий, а литературный — значит, должна быть разгадка. И вот она: лес в бреду Базарова — из его же собственных предыдущих слов.
В XVI главе в споре с Одинцовой герой красноречиво отстаивает, как ему кажется, научный, правильный взгляд на человека, в котором индивидуальная психика теперь не играет никакой роли:. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат.
Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой». Несогласная с Базаровым Одинцова задумчиво повторяет вслед за ним фразу «деревья в лесу». Николай Петрович побаивался молодого «нигилиста» и сомневался в пользе его влияния на Аркадия; но он охотно его слушал, охотно присутствовал при его физических и химических опытах. Базаров привез с собой микроскоп и по целым часам с ним возился.
Слуги также привязались к нему, хотя он над ними подтрунивал: они чувствовали, что он все-таки свой брат, не барин. Дуняша охотно с ним хихикала и искоса, значительно посматривала на него, пробегая мимо «перепелочкой»; Петр, человек до крайности самолюбивый и глупый, вечно с напряженными морщинами на лбу, человек, которого все достоинство состояло в том, что он глядел учтиво, читал по складам и часто чистил щеточкой свой сюртучок, — и тот ухмылялся и светлел, как только Базаров обращал на него внимание; дворовые мальчишки бегали за «дохтуром», как собачонки.
Один старик Прокофьич не любил его, с угрюмым видом подавал ему за столом кушанья, называл его «живодером» и «прощелыгой» и уверял, что он с своими бакенбардами — настоящая свинья в кусте. Прокофьич, по-своему, был аристократ не хуже Павла Петровича.
Наступили лучшие дни в году — первые дни июня. Погода стояла прекрасная; правда, издали грозилась опять холера, но жители …й губернии успели уже привыкнуть к ее посещениям. Базаров вставал очень рано и отправлялся версты за две, за три, не гулять — он прогулок без дела терпеть не мог, — а собирать травы, насекомых.
Иногда он брал с собой Аркадия. На возвратном пути у них обыкновенно завязывался спор, и Аркадий обыкновенно оставался побежденным, хотя говорил больше своего товарища. Однажды они как-то долго замешкались; Николай Петрович вышел к ним навстречу в сад и, поравнявшись с беседкой, вдруг услышал быстрые шаги и голоса обоих молодых людей.
Они шли по ту сторону беседки и не могли его видеть. Ведь он не мальчик: пора бросить эту ерунду. И охота же быть романтиком в нынешнее время!
Дай ему что-нибудь дельное почитать. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем. И чем он от нас так уж очень отличается? Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками он и в физике недалеко ушел. Но без этого, видно, нельзя; только вот чего я в толк не возьму.
Кажется, я все делаю, чтобы не отстать от века: крестьян устроил, ферму завел, так что даже меня во всей губернии красным величают; читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с современными требованиями, — а они говорят, что песенка моя спета.
Да что, брат, я сам начинаю думать, что она точно спета. Сегодня я сижу да читаю Пушкина … помнится, « Цыгане » мне попались… Вдруг Аркадий подходит ко мне и молча, с этаким ласковым сожалением на лице, тихонько, как у ребенка, отнял у меня книгу и положил передо мной другую, немецкую… улыбнулся, и ушел, и Пушкина унес. И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера, девятого издания. Павел Петрович повертел ее в руках. Что ж, ты пробовал читать? Он теперь в тузы вышел и пишет мне, что желает, по-родственному, повидаться с нами и приглашает нас с тобой и с Аркадием в город.
Очень нужно тащиться за пятьдесят верст киселя есть. Mathieu хочет показаться нам во всей своей славе; черт с ним! И велика важность, тайный советник! Если б я продолжал служить, тянуть эту глупую лямку, я бы теперь был генерал-адъютантом. Притом же мы с тобой отставные люди. Схватка произошла в тот же день за вечерним чаем. Павел Петрович сошел в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный. Он ждал только предлога, чтобы накинуться на врага; но предлог долго не представлялся.
Базаров вообще говорил мало в присутствии «старичков Кирсановых» так он называл обоих братьев , а в тот вечер он чувствовал себя не в духе и молча выпивал чашку за чашкой. Павел Петрович весь горел нетерпением; его желания сбылись наконец. Речь зашла об одном из соседних помещиков.
Я считаю долгом объявить вам, что я этого мнения не разделяю. Смею сказать, меня все знают за человека либерального и любящего прогресс; но именно потому я уважаю аристократов — настоящих. Вспомните, милостивый государь при этих словах Базаров поднял глаза на Павла Петровича , вспомните, милостивый государь, — повторил он с ожесточением, — английских аристократов. Они не уступают йоты от прав своих, и потому они уважают права других; они требуют исполнения обязанностей в отношении к ним, и потому они сами исполняют свои обязанности.
Аристократия дала свободу Англии и поддерживает ее. В этой причуде сказывался остаток преданий Александровского времени. Тогдашние тузы, в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли одни — эфто , другие — эхто : мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами , я эфтим хочу доказать, что без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, — а в аристократе эти чувства развиты, — нет никакого прочного основания общественному… bien public , [3] общественному зданию.
Личность, милостивый государь, — вот главное: человеческая личность должна быть крепка, как скала, ибо на ней все строится. Я очень хорошо знаю, например, что вы изволите находить смешными мои привычки, мой туалет, мою опрятность наконец, но это все проистекает из чувства самоуважения, из чувства долга, да-с, да-с, долга. Я живу в деревне, в глуши, но я не роняю себя, я уважаю в себе человека. Вы бы не уважали себя и то же бы делали.
Мне вовсе не приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться. Я хочу только сказать, что аристократизм — принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди. Я говорил это Аркадию на другой день его приезда и повторяю теперь вам. Не так ли, Николай? Русскому человеку они даром не нужны.
