Во сне душа отделяется от тела, Сон – дверь в другие миры
Появление огнестрельного оружия во сне, впрочем, как и любые боевые действия , предвещают наяву конфликт. Видел по комнате ходят кошки и щенки. По соннику Миллера, видеть во сне, как душа покинула человека после смерти — к успешному окончанию важного дела. Сны про автомобили. Т Был сон, но страшно не было, как будто я покупаю для чего-то людские души, сон был красочный и спокойный.
Затем, если в теле существует какая-либо гармония, она необходимо существует в теле, как субъекте, неотделимо от него; и ничего в этой гармонии не предполагается такого, что с одинаковою необходимостию не существовало бы в теле, как субъекте, с которым нераздельна и сама гармония. Но тело человеческое подлежит изменениям, а разум неизменен.
Ибо изменчиво все, что не существует всегда одинаковым образом. А два, и четыре, и шесть существуют всегда одинаковым образом. Также точно всегда остаются они тем же, чем есть: в четырех содержится два и два; но в двух столько не содержится; два не равняются четырем. Основное положение это неизменно; следовательно оно есть разум. Но когда изменяется субъект, не может не изменяться то, что существует в субъекте не отдельно от него. Итак душа не есть гармония тела.
С другой стороны смерть не может прилучиться вещам, не подлежащим изменению. Следовательно, душа живет всегда, есть ли она самый разум, или разум существует в ней, но существует нераздельно от ней.
Глава III Душа — субстанция живая и неизменная, и если подлежиnнекоторым образом изменению, не делается от этого смертною. Есть некоторая доблесть постоянства. Но всякое постоянство неизменно, а всякая доблесть может нечто совершать, и совершая нечто, остается в то же время доблестью.
Далее, всякое действие выражается движением или производит движете. Следовательно, или не все, что находится в движении, или не все, что движет, подлежит изменению. Но все, что получает движете от другого и само не приводит в движение ничего, есть смертное; и ничто смертное не есть неизменное.
Но нет движения без субстанции; а всякая субстанция или живет, или не живет; все же, что не живет, бездушно; и действия бездушного не существует.
Следовательно, то, что приводит в движение так, что само не изменяется, может быть только живою субстанциею. Всякая же субстанция этого рода приводить в движение тело с некоторою постепенностью. Следовательно, не все, что приводит в движение тело, подлежит изменению. Тело же приводится в движение не иначе, как с известною последовательностью времени: оно движется, например, медленнее и быстрее; следовательно существует нечто, что движет с последовательностью времени, и однако же не изменяется.
Все же, что движет тело во времени, хотя стремится и к одной цели, не может однако же совершить все разом, и не совершат действий множественных. Ибо то, что может делиться на части, не может быть вполне единичным, какою бы силою оно ни приводилось в движение; равно и тела нет никакого без частей, и времени без промежутков; и нельзя произнести самого коротенького слога так, чтобы конец его ты не слышал тогда, когда начала уже не слышишь.
Далее, когда совершается что таким образом, — предполагается ожидание, что оно может совершаться, и память, которая по возможности удерживала бы все это.
Ожидание относится к вещам будущим, память — к прошедшим. С другой стороны напряжение действия относится к настоящему времени; чрез него будущее переходит в прошедшее; при чем ожидание конца начатого движенья тела невозможно без памяти. Ибо каким образом стали бы мы ожидать превращения того, о чем забыли, что оно началось, или даже — что оно приведено в движение? Опять напряжения действия, имеющее отношение к настоящему, невозможно без ожидания конца, который имеет быть; нет ничего, чего бы или еще не было, или уже не было.
Следовательно в действии может быть нечто такое, что относится к тому, чего еще нет. В действующем может быть одновременно многое, хотя бы то многое, что приводится в действие, одновременно быть не могло.
Может поэтому оно быть и в движущем, хотя бы в движимом и не могло быть. Но то, что во времени разом быть не может, и однако же переходит из будущего в прошедшее, естественно относится к изменяемому. Отсюда мы выводим заключение, что может быть нечто, что, приводя в движение подлежащее изменению, само не изменяется.
Ибо, как скоро напряжение движущего довести до желаемого конца тело, которое оно движет, не изменяется, а в силу этого движения изменяется поминутно самое тело, над которым действие совершается; и то напряжение совершит это действие, которое очевидно остается неизменным, приводит в движете и самые члены художника, и дерево и камень, подвластные художнику: то кто усумнится в логической последовательности сказанного? Итак, если по действию души и совершается некоторое изменение тел, и оно входит в намерение души, — отсюда еще не следует с необходимостию, чтобы изменялась она сама; и из этого не должно еще заключать, чтобы она и умирала.
Ибо при этом напряжении она может иметь и память о прошедшем, и ожидает будущего; а все это невозможно без жизни. Хотя никакая смерть не происходить без изменения, а изменение не бывает без движения, однако не всякое изменение производить смерть, и не всякое движете производить изменение. О самом теле нашем можно сказать, что каким-либо, действием оно приведено в сильное движение, и изменилось, пожалуй, вследствие возраста; однако нельзя еще сказать, что оно умерло, т.
Позволительно поэтому думать, что и душа наша не непременно потеряет жизнь, если бы ей и случилось в силу движения потерпеть некоторое изменение. Глава IV Наука и основные положения чисел, будучи неизменны, внедрены в душу вместе с жизнью. Если есть в душе нечто неизменное, что без жизни существовать не можете, то в душе необходимо есть и жизнь вечная.
Ибо дело стоит именно так, что если есть первое, будете и второе. Но первое есть. Ибо не упоминая о другом, кто осмелится утверждать, что основания чисел изменчивы; или что какое либо искусство обязано своим существованием не разуму; или что искусство не существует в художнике, хотя бы он и не употреблял его в дело; или что оно можете существовать вне души его, или там, где нет жизни; или что неизменное может когда-нибудь не быть; или что иное нечто наука, иное разум?
Ибо хотя мы и говорим о той или другой науке, что она есть как бы некоторый свод разумных положений; однако мы можем с полною истиною называть и представлять науку как тот же самый разуме. Но так ли это, или иначе, из этого во всяком случае вытекает, что наука неизменна.
Наука же, очевидно, не только существует в душе знающего ее, но и нигде не существует, если не в душе, и при том — с нею нераздельно. Ведь если бы наука отделилась от души, или существовала вне души, она или существовала бы нигде, или переходила бы последовательно из души в душу.
Но как местопребывания для науки нет без жизни, так и жизни соединенной с разумом нет нигде, кроме души. Далее, не возможно, чтобы то, что существует, не существовало нигде, или чтобы то, чтоб неизменно, когда-нибудь не существовало.
А если бы наука переходила из души в душу, переставая быть в одной чтобы установить местопребывание в другой, то всякий учил бы науке только теряя ее, или даже каждый становился бы знатоком в науке только благодаря забвению или смерти учащего. Если же это, как оно есть в действительности, в высшей степени нелепо и ложно, то душа человеческая бессмертна.
Но если наука иногда существует в душе, иногда нет, — что проявляется обыкновенно забвением и неведением, — вышеприведенное доказательство бессмертия души не будет иметь своей силы, если только что сказанное не будет опровергнуто следующим образом. Или в душе существует нечто, что в данную минуту ей не приходит на мысль, или в образованной душе знания музыки в ту пору нет, когда мысль ее исключительно занята геометрией. Но последнее ложно; следовательно первое истинно. Душа чувствует себя имеющею лишь то, что приходить ей на мысль.
Следовательно, в душе может быть нечто такое, присутствия чего душа сама в себе не чувствует. Как долго это бывает, для дела не важно. Ибо если душа занята бывает другим так долго, что не легко может возвратиться к тому, над чем прежде работала мысль, это называется забвением или неведением.
Но если то, что мы открыли относительно каких-либо свободных наук, рассуждая сами с собою или наводимые чужими вопросами, мы открыли не где либо в другом месте, а именно в нашей душе а открыть не тоже, что создать иди родить; ибо иначе душа временными открытиями рождала бы вечное, так как часто открывает вечное. Ибо что может быть так вечно, как тeopия круга; или что есть другое в этого рода науках, о чем можно было бы сказать, что оно когда-нибудь не было или не будет?
Глава V Душа не изменяется так, чтобы переставала быть душею. Теперь рассмотрим, до какой степени должно быть допускаемо изменение души. Если душа есть субъект по отношении к науке, существующей в субъекте, и если субъект не может изменяться без того, чтобы не изменялось и то, что есть в субъекте: то как мы можем владеть неизменною наукою и неизменным разумом, если изменчива душа, в которой они оказываются существующими?
Нет большого изменения, как изменение в противоположность; а кто станет отрицать, что душа чтобы опустить остальное в одном случае бывает глупою, в другом мудрою? Итак рассмотрим прежде всего, сколько допускается способов так называемого изменения души.
По моему мнению, изменений этих, более наглядных и более ясных, есть два рода; видов же их гораздо больше. Ибо душа представляется изменяющеюся по действию страстей или телесных, или ее собственных. По действию страстей телесных изменения происходят в силу возраста, в силу болезней; страданий, трудов, неудач, чувственных наслаждений.
В силу собственных страстей душа терпит изменения в желании, в радости, в страхе, в досаде, в любви к науке, в изучении науки. Все эти изменения, сами по себе отдельно взятые, не должны внушать никаких опасений, если не служат несомненным доказательством смерти души.
Но посмотрим не противоречат ли они тому нашему основному положению, по которому с изменением субъекта по необходимости изменяется все, что есть в субъекте. Но они не противоречат. Ибо это положение имеет место при таком изменении субъекта, после которого он вынужден бывает совершенно изменить свое наименование.
Но если воск приметь почему-либо вместо белого черный цвет, если вместо квадратной он получить круглую форму, из мягкого сделается твердым и из разогретого холодным, — все это будет в самом субъекте и субъектом останется воск же.
Воск останется ни более ни менее как воском же, хотя и произойдут указанные изменения. Следовательно то, что существует в субъекте, может подвергаться изменению, между тем как сам субъект в том, что составляете его особенность как субъекта, не изменится.
Поэтому если душа оказывается таким субъектом, в котором, как мы сказали выше, разум существуете нераздельно и с тою необходимостью, какое условливает бытие субъекта; и если душою может быт только душа живая, и разум не может в ней быть без жизни, а разум бессмертен: то бессмертна и душа.
Ибо разум; никоим образом не может продолжать своего существования, если перестанет существовать его субъект, А это и случилось бы, если бы с душою произошло такое изменение, которое сделало бы ею не душою, т.
Но никакое из приведенных изменений, производятся ли они телом или самою душою хотя вопрос в том, производятся ли некоторые из них самою душою т.
Следовательно изменения эти не только безопасны сами по себе, но не подрывают и наших выводов. Глава VI Разум, который неизменен, не можешь быть отделен от самой души, существуешь ли он в душе или с душою, или душа существуешь в нем. Итак я нахожу необходимым направить все умозрительные силы на то, чтобы разъяснить, что такое разум и как можно дать ему определения, чтобы разъяснить всячески и вопрос о бессмертии души.
Разум есть взор души, которым она сама собою, без посредства тела, созерцает истинное; или он есть то самое созерцание истинного без посредства тела, или он есть то самое истинное которое созерцается. Что первое существует в душе, в том никто не сомневается; о втором и третьем может быть вопрос.
Впрочем и второе не возможно без души. Но относительно третьего существует сильный спор: то истинное, которое душа может созерцать без тела, как орудия, существует ли само собою, а не в душе, и может ли оно существовать без души? Притом, каким бы образом оно ни существовало, душа не могла бы созерцать его сама собою без какой либо связи с ним. Ибо все, что мы созерцаем, мы схватываем мыслию или чувством и разумением.
Но то, что мы схватываем чувством, мы чувствуем существующим вне нас и заключенным в пространстве, из которого оно не может быть изъято. А то, что представляется уму, представляется находящимся не где-либо, а в самом уже уме, который уразумевает, и притом не заключенным в определенном месте.
Поэтому связь между созерцающею душою и созерцаемым истинным или такова, что субъектом служить душа, а это истинное существует в субъекте; или напротив — истинное служит субъектом, а душа существующим в субъекте; или и то другое есть субстанция. Если имеет место первое из этих трех, то душа бессмертна, также как и разум, согласно предшествующему рассуждению; потому что разум может быть присущ только живой душе.
То же следствие необходимо вытекает и из второго. Ибо если истинное есть то, что мы называем разумом, то в нем нет, как это очевидно, ничего подлежащего изменению; ничто существующее в нем как в субъекте измениться не может. Итак весь спор касается третьего. Ибо если душа есть субстанция, и разум, с которым она стоит в связи, есть также субстанция, то никому не покажется нелепым предположение, что первая может прекратить свое существование в ту пору, как последний будет его продолжать.
Но очевидно, что пока душа нераздельна от разума и тесно соединена с ним, она неизбежно должна оставаться жить. Но какая же сила может отделить ее? Уж не телесная ли, которая и могуществом слабее, и происхождением ниже, и по свойству своему весьма отлична? Никоим образом. Следовательно одушевленная? Но и это каким образом?
Неужели какой бы то ни было другой, более могущественный дух, не иначе может созерцать разум, как только устранив от того другой дух? Но с одной стороны ни одному из созерцающих нельзя отказать в разуме, если они оба созерцают; а с другой, если нет ничего могущественнее самого разума, которого нет ничего неизменнее, то дух, не соединившийся еще с разумом, никоим образом не может быть могущественнее того, который соединен.
Остается, чтобы или сам разум отделился от души, или душа по своей доброй воле отделилась от него. Но в природе разума нет той зависти, которая заставляла бы его отказывать душе пользоваться собою. Далее, — что более важно, — всему, что соединяется с разумом, разум тем самым сообщает бытие: а этому противоположно уничтожение.
Не меньшею было бы нелепостью, если бы кто сказал, что душа может отделиться от разума по доброй воле если только возможно какое либо взаимное отделение между вещами, которые не находятся в определенном месте. Сказать так можно лишь вопреки всему вышесказанному; на что мы представили другие опровержения. Итак что же? Не следует ли заключить, что душа бессмертна?
Но может быть, если она не может отделиться, может угаснуть? Но если сила разума в силу единения своего известным образом действует на душу, — а не действовать она не может, — то без всякого сомнения действует в том смысле, что дает ей продолжать существование. В силу того он и есть именно разум, что в нем предполагается высшая неизменность. Поэтому, на кого он известным образом действует, того он как бы принуждает продолжать существование. Итак душа угаснуть не может, если не будет отделена от разума.
Отделиться же, как мы доказали выше, она не может. Следовательно она не может и умереть. Глава VII Если душа и подвергается убыли в своей субстанции, это также не ведет ее к уничтожению. Отвращение души от разума, следствием которого бывает глупость, не может не сопровождаться для ней убылью.
Если обращение к разуму и привязанность к нему дает ей известное превосходство, так как она прилепляется к вещи неизменной, какова истина, представляющая собою самое высшее и первоначальное: то отвращение от него уменьшает для ней все это; что и составляет убыль. Всякая же убыль склоняется к ничтожеству, а под смертию в собственном смысле то и следует разуметь, что нечто, бывшее чем либо, становится ничем.
Склоняться к ничтожеству, значит склоняться к смерти. Если душа такой убыли не подвергается, то трудно сказать, кто ей подвергается; а с этим соединяется и остальное. Но чтобы то, что склоняется к ничтожеству, непременно умирало, т. Такой пример можно указать на теле. Всякое тело есть часть чувственного мира, и потому чем оно больше и чем более занимает места, тем оно более приближается к целому миру : и насколько это делает его большим, настолько оно и больше.
Ибо целое больше, чем часть. Поэтому же уменьшаясь, оно естественно становится меньше. Следовательно, как скоро уменьшается, оно подвергается убыли. Уменьшается же оно, как скоро отделяется от него нечто чрез отсечение. Из этого следует, что подобное отделение ведет тело к уничтожению. Но никакое отсечение не доводит до ничтожества.
Ибо всякая остающаяся часть продолжает быть телом, а всякое тело занимает в пространстве какое-нибудь место, А это было бы невозможно, если бы оно не имело частей, на которые в свою очередь не могло бы быть рассечено. Следовательно чрез бесконечное сечение оно может уменьшаться до бесконечности, подвергаться через это убыли и склоняться в уничтожению, хотя дойти до ничтожества не может никогда.
Тоже можно сказать и усмотреть и относительно самого пространства и какого угодно расстояния. Определив их и отделив от них, например, половину, а затем из остального отделяя постоянно также по половине, мы будем уменьшать размер и идти до конца, которого однако же никоим образом не достигнем. Зачем же нам бояться этого относительно своей души? Во всяком случае она лучше и живучее тела, которое от ней и получает свою жизнь.
Глава VIII Как у тела нельзя отнять того, что делает его телом, так и у души того, что делает ее душою. Но если то, что делает тело телом, заключается не в массе его, а в его виде? А подобная мысль имеет под собою неопровержимое основание; ибо тело тем преимущественнее, чем оно благовиднее и красивее, и тем ничтожнее, чем оно противнее и безобразнее.
Такая убыль зависит не от отсечения массы, о котором сказано достаточно, а от потери вида. Нужно подумать и рассудить об этом предмете, чтобы кто-нибудь не стал утверждать, что душа умирает вследствие такой убыли, а именно: так как, будучи глухою, оно теряет некоторым образом свой видь, то можно-де думать, что потеря подобная может дойти до такой степени, что душа совершенно лишится всякого вида, и чрез это дойдет до ничтожества и будет вынуждена умереть.
Поэтому, если бы мы оказались в состоянии доказать, что и с телом не может случиться, чтобы оно потеряло тот вид свой, который делает его телом; то может быть мы вправе были бы считать доказанным, что тем более у души нельзя отнять того, что делает ее душою. Ибо всякий, внимательно всмотревшийся в самого себя, признает, что какая бы то ни было душа должна быть поставляема выше всякого тела. Итак вступлением к вашему рассуждению пусть будет положение, что никакая вещь не творит и не рождает сама себя; ибо иначе она существовала бы прежде, чем получила свое существование.
Если последнее ложно, то первое истинно. Также точно, что не сотворено и не рождено, а между тем существует, то по необходимости должно быть вечным. Кто усвояет подобную природу и превосходство какому-нибудь телу, тот крайне заблуждается. Но зачем нам опровергать его? Ведь в таком случай мы тем более вынуждаемся усвоить это душе. Ведь если есть хоть какое-нибудь тело вечное, то души не вечной нет никакой.
Ибо всякая какая бы то ни было душа должна быть предпочитаема всякому какому бы то ни было телу, как и все вечное не вечному.
Но если, как утверждают справедливо, тело сотворено, то оно сотворено чем либо творившим, и при том — не низшим тела. Ибо оно не было бы в состоянии дать тому, что творило, все то, что есть в творимом, но и не равным. Ибо творящему нужно для творения иметь нечто лучшее, чем то, что оно творит. О рождающем только говорится правильно, что оно есть тоже самое, что и рождается от него. Итак, мировое тело создано некоторою силою и природою могущественнейшею и лучшею, но ни в каком случае — не телесною.
Ибо если бы тело было создано телом, оно не было бы мировым. Высказанное нами в начале этого рассуждения положение, что никакая вещь не может получить бытие сама от себя, вполне истинно.
Эта же сила и нетелесная природа, зиждительница мирового тела, и держит мир присущим могуществом. Ибо, сотворив, она не удалилась, и не оставила сотворенного. Она такая субстанция, которая не есть тело, и которая, так сказать, не имеет движения относительно места, чтобы могло отделиться от субстанции, занимающей место; и зиждительная сила эта не может оставаться в бездействии, чтобы не охранить сотворенное ею и допускать терять вид, как бы он ни был разнообразен.
Ибо что существует не само чрез себя, то непременно перестанет существовать, если будет оставлено тем, чрез что существует; и мы не можем сказать, чтобы тело, когда сотворено, получило то, что могло бы уже поддерживать само себя, хотя бы было и оставлено Творцом.
Но при всем том душа, которой превосходство над телом очевидно, имеет это в высшей степени. А если она может продолжать свое существование сама чрез себя, это служит доказательством ее близости к бессмертию. Ибо все таковое естественно будет нетленным, и потому не может умереть, так как само себя не оставит. Изменчивость же тела очевидна. Это достаточно показывает общее движение самого мирового тела. Всматривающимся внимательно в это движение, насколько такого свойства природа может быть наблюдаема, открывается, что порядок, в котором происходит в нем изменения, служить подражанием тому, что неизменно.
Но то, что существует само чрез себя, не имеет нужды и ни в каком движении, так как все жизненное для него находится в нем же самом. Ибо всякое движение есть движение к другому, в котором движущееся имеет нужду. Итак мировому телу присущ вид, благодаря поддержке в охранению со стороны той лучшей природы, которая его создала; в силу чего упомянутая изменчивость не отнимает у тела возможности быть телом, а заставляет его посредством самого упорядоченного движения переходит из вида в вид.
Ибо ни одна, какая бы то ни было, часть его не доводится до уничтожения. Все обнимает, оная творческая сила своим могуществом не утомляющимся и не прекращающим своей деятельности, и дает продолжать существование всему, что существует чрез нее, насколько существует.
Поэтому никто не должен доходить до такой глупости, чтобы не считать за несомненное, что душа лучше тела, или признав это думать, хотя с телом и не случается, чтобы оно переставало быть телом, с душою однако же случится, что она перестанет быть душою. А если это не случится, и душа не может продолжать своего существования, если не будет жить: то несомненно, что душа никогда не умрет.
Глава IX Душа есть жизнь, и потому не может потерять жизни. Если же кто скажет, что душе следует бояться не той смерти, в силу которой бывшее нечто обращается в ничто, а той, вследствие которой мы называем мертвым то, что лишено жизни; такой пусть обратит внимание на то, что никакая вещь не лишается самой себя.
Душа есть жизнь известного рода; поэтому все, что одушевлено, живет, а все неодушевленное, что могло бы быть одушевлено, считается мертвым, т. Следовательно душа не может умереть. Ибо если бы она могла лишиться жизни, она была бы не душою, а чем-то одушевленным. Если же это нелепо, то душе еще гораздо менее следует бояться этого рода смерти, который вовсе не должен быть страшен для жизни.
Популярные статьи К чему снится Тело? К чему снится Комета? К чему снится Дата Смерти? К чему снится Апостол? Увидели в ночном видении, как душа покидает ваше тело, — видение, что говорит о том, что вы отдаетесь делу, которое совершенно не стоит этого.
Если видишь во сне, как душа вышла из тела и стала летать вокруг, то, по мнению Миллера, вы сами станете виновником того, что с вами начнут приключаться разного рода неприятности. Вы не достигнете своей цели, так как выбрали совершенно неверный путь.
Миллер даже предсказывал, к чему снятся невидимые сущности других людей, что проникают в ваше тело. Ничего катастрофического в данном видении нет, даже наоборот. Считается, что когда вы попадете в затруднительное положение, вы получите своевременную поддержку и помощь. Густав Миллер не делал различий в том смысле, была ли это душа живого существа или же давно мертвого.
Разговаривать о бессмертии человеческого начала — вскоре вы научитесь чему-то новому, получите важную для вас информацию. Толкования сонников по поводу того, к чему видеть во сне душу, настолько разнообразны, что вам стоит вооружиться своей интуицией.
Только тогда вы сумеете выбрать именно ту трактовку, которая вам подходит. Согласно данному соннику, видеть свою душу, отлетающую на небеса — к горьким сожалениям в реальной жизни. Считается, что такой сюжет говорит о том, что вы потеряете все свои сбережения. Интересно рассматривает данный толкователь видение, в котором может присниться, что невесомые части людей находятся в аду. Для больных такой сюжет сулит скорое выздоровление.
Если снилась собственная душа, то, по мнению болгарской провидицы, вы религиозный человек. Перед тем как совершить поступок или что-то сказать, вы несколько раз подумаете, соответствует ли это Божьим законам. Ванга считала, что окружающие отзываются о вас, как о благородном, честном, милосердном человеке. В то же время Ванга говорила о том, что видеть, как душа выходит из вашего тела, — негативно. Видение пророчит развитие смертельной болезни. Видеть, как душа человека, даже незнакомого вам, покидает его тело — в самом скором будущем вы узнаете о смерти близкого вам человека.
Молиться Богу о спасении своей души — произойдет нечто, что заставит вас искать утешение в церкви. Если вы сделаете это, то сможете обрести душевный покой и гармонию.
Если во сне ваша душа смогла выйти из вашего тела и стала бродить вокруг, то это хорошее видение, особенно для тех людей, кто серьезно болен. Вскоре вы пойдете на поправку. Душа незнакомого человека вселилась в вас — в самом ближайшем будущем вам придется просить помощи у совершенно незнакомого человека.
Толкователь советует вам не тянуть с этим, ведь самостоятельно вашу неприятность не решить. Данный сонник даже делает предсказание по поводу того, к чему может присниться, как вы вкладываете всю душу, разговаривая с другим человеком. Такое видение говорит о том, что в реальной жизни вы встретите собеседника, который сумеет не только выслушать и понять вас, но и даст вам ценные советы на будущее.
Души сонник Цветкова считает не самым лучшим символом ночного видения. Если во сне вы разговаривали с ними, то в реальности вас подведет человек, на которого вы возлагали надежды и никогда не думали, что он вас предаст.
