В каких странах нет пенсии
Испытываю огромную благодарность к своей республике за то, что есть подобное учебное заведение, которое дало мне такой толчок в жизни и такую базу, которая позволила мне танцевать в величайших коллективах России — таких как Ансамбль Игоря Моисеева, Ансамбль имени Александрова, где я проходил службу, и вот теперь Ансамбль «Березка», в котором я тружусь уже 17 лет. Это моя историческая родина, где мои корни, одно из немногих мест, где есть небольшие горы поблизости. Стопроцентно безопасных городов в Украине пока не существует. Следует помнить о правилах пребывания в пункте пропуска.
Но эти бедные кошки горели вместе с нами и в подвалах сидели… Я их бросить не могу. И всем помочь нельзя, я все понимаю», — говорит Нина Алексеевна. Денег на то, чтобы самостоятельно снимать хоть какой-то угол, у супругов нет. Нина Алексеевна болеет и готовится к операции. Ее муж и хотел бы выйти на работу, но его никуда, естественно, не берут. Пенсия — по 10 тысяч рублей на человека.
Эта история — одна из тысяч подобных. Молодые и здоровые беженцы со временем смогли как-то устроиться, они работают и снимают жилье.
Старики, пенсионеры, люди с тяжелыми хроническими заболеваниями, многодетные родители или семьи, на попечении которых находится инвалид, остались за бортом. Работать и получать рыночную зарплату они не могут, а значит, не могут платить за аренду. Возвращаться многим некуда — либо не уцелели дома, либо на родине продолжаются обстрелы. Пенсия или социальные выплаты — ничтожны. Пока эти люди мыкаются по углам, либо продолжают жить в ПВР. Никакой конкретной схемы помощи им нет.
И выхода из сложившейся ситуации нет тоже. По данным , которые приводит ТАСС со ссылкой на источники в силовых структурах, к марту года в России находилось около 5,4 млн беженцев из Донбасса и Украины. При этом поло-возрастной состав беженцев доподлинно неизвестен: информация о том, сколько среди них детей, стариков, инвалидов, а сколько — работоспособных мужчин и женщин, в настоящее время не опубликована.
По сведениям РБК, именно у пенсионеров в настоящий момент возникает больше всего проблем. Их обращения регулярно фиксируют региональные омбудсмены, и показатели только растут.
Сколько же этих пенсионеров? Судить можно лишь по косвенным данным. Так, в Минтруде заявляют, что пенсии были назначены граждан, проживающим или ранее проживавшим на территории новых регионов. Из них подавляющее большинство — — сейчас живут там же. Еще 12 пенсий были назначены тем, кто уехал в другие регионы России. По закону граждане России могут претендовать на так называемое социальное жилье.
Это бесплатно, и часто потом жилье можно сделать своим, подав документы на приватизацию. Для того чтобы получить жилье от государства, нужно иметь гражданство РФ, регистрацию по месту жительства или пребывания, плохие жилищные условия и низкий доход. Основанием может служить тот факт, что у многих квартиры были разрушены и непригодны для проживания. Но это еще придется доказывать. Необходимо, советует Силкин, составить заявление с подписью всех членов семьи и собрать пакет документов, который подтвердит право на социальное жилье.
Внимание: семья должна быть малоимущей.
Вот здесь можно узнать, как рассчитать доход семьи и что в нем учитывается; — документы, подтверждающие право на льготу, например справка об инвалидности, заключение об аварийном состоянии текущего жилья. Звучит обнадеживающе? Но в реальности не все так просто. У некоторых беженцев, особенно тех, кто приехал не из новых регионов, а из Харьковской, Одесской, Киевской и других областей Украины, до сих пор нет гражданства.
Получить выписку из домовой книги также может быть затруднительно — на территориях, которые попали в зону боевых действий, есть сложности с работой архивов и сбором данных, а ехать туда самостоятельно беженцы не могут. Еще сложнее с регистрацией — нужна постоянная. Кроме того, нужно прожить несколько лет в регионе, в котором человек претендует на социальное жилье. Каждый регион устанавливает срок на свое усмотрение. Например, в Москве нужно прожить не менее 10 лет.
То есть в реальности претендовать на квартиру в столице могут сегодня только те, кто бежал от военных действий еще в году. Далеко не все беженцы хотят остаться на новом месте. Эти тайландские полицейские будут получать пенсию в старости. Несмотря на иммиграционную программу для зарубежных пенсионеров, Филиппины вообще не выплачивают пенсии своим гражданам, вышедшим на заслуженный отдых. Пенсию могут получать разве что руководящие сотрудники госаппарата страны. Но для местных пенсионеров предусмотрена система льгот, которая в чём-то напоминает китайскую.
Мне довелось побывать и поработать в Танзании. Эта большая и густонаселённая по африканским меркам страна вообще не знает, что такое пенсионное обеспечение.
Отдалённо напоминающее пенсию пособие получают военные и полицейские, а также некоторые работники государственного аппарата. Им выдаётся после ухода с работы по возрасту участок земли и государственная беспроцентная ссуда на строительство дома. Танзанийцы поговаривают, что именно так был построены все пригороды миллионного Дар-эс-Салама столицы Танзании. Рентабельность подобной деятельности высока.
Учитывая бесплатную землю и ссуду, полученную от государства, местные пенсионеры вкладывают в строительство дома учитывая дешевизну рабочей силы 10 тысяч долларов, а продают его уже за 30—40 тысяч. Но большинство танзанийцев работает и в старости. Эта африканская страна вообще не знает, что такое пенсии. Их тут отродясь не было, поэтому нигерийским старикам приходится надеяться только на свои силы и поддержку детей.
Никаких льгот лицам старшего поколения не предусмотрено. В Нигерии протесты против социальной политики правительства давно стали нормой.
Это единственная страна Латинской Америки, где априори пенсии не предусмотрены. Недавно пришедшее к власти правительство обещает разработать и внедрить пенсионную систему. Во Вьетнаме есть пенсии, но они платятся только тем, кто работал на государство. Средняя пенсия вчерашнего госслужащего составляет 30—40 долларов США. Остальные лица пожилого возраста должны полагаться на подрастающее поколение. Как мы видим, далеко не во всех странах старость может быть обеспеченной.
И не все государства, которые не платят пенсии по старости, можно считать экономически отсталыми.
Добавить комментарий Не отвечать. Уважаемые читатели! Мы не приемлем в комментариях мат, оскорбления других участников, спам и ссылки на сторонние ресурсы, враждебные заявления в сторону администрации и посетителей ресурса.
Марат Аглямович вложил в меня то, что меня кормит по сей день. Он всегда повторял: «Вот это сделаете, вам будет хватать на хлеб, а если вот этот трюк сделаете — вам будет хватать на хлеб с маслом». Он был прав. Конечно, это очень тяжело, сложно было выдержать репетиции, которые шли до позднего вечера. Отец направил меня в правильное русло, дожал. Наверное, в каждом периоде ребенка бывает такое, когда родители направляют в правильное русло.
Я доучился до конца. Насколько помню, ваш отец ведь был солистом, да еще трюкачом? Конечно, помогал советами. Но Марат Аглямович был настолько самодостаточным педагогом, что в принципе он давал полный багаж, и этого достаточно было. И когда ты приезжал домой, там уже побыстрее лечь бы и спать. Большая благодарность республике, моему колледжу имени Рудольфа Нуреева и, конечно, огромная благодарность Марату Аглямовичу. Вы сами решили, что надо поехать куда-то попробовать свои силы?
Я еще даже не понимал, зачем и куда — хочу и всё. На последних курсах всех набирали в ансамбль имени Файзи Гаскарова. Естественно, меня тоже туда отобрали. Два с половиной года я работал в Гаскаровском ансамбле.
Я был самый младший со своего курса, а ребята постарше, которым пришла пора служить в армии, отправились в Москву проверяться. Это было где-то за год до моей службы. Они эту дорожку пробили, их взяли. Я тоже скопил деньги, купил билет на плацкарт, какую-то спортивную сумку, и мы с товарищем поехали в Москву. До этого, конечно, я переговорил с отцом.
Думал, он будет категорически против, но он поддержал меня, сказал «Счастливого пути! Он знал, куда я еду проверяться — в дважды Краснознаменный ансамбль песни и пляски Российской армии имени Александра Александрова. Я приехал, меня взяли, причем сразу на работу, а потом уже и на службу, и жилье предоставили. Так я и уехал. С тех пор прошло 22 года, как я живу и работаю в Москве. В ансамбле имени Александрова я проработал полгода, потом прошел армию два года.
В итоге где-то около трех лет я там проработал. Когда я уже там работал, у меня была мечта немножко от военной структуры уйти. Одним из величайших коллективов считается Ансамбль Игоря Моисеева. Он один из самых старших коллективов России, от него все истоки идут. Я всегда мечтал, но не думал, что когда-то попаду, просто хотел провериться ради интереса, возьмут или нет. И так сложилось, что меня и туда берут.
Там я встретил свою первую супругу, у нас вырос общий ребенок. Она тоже была солисткой ансамбля Игоря Моисеева, но сейчас уже не работает там.
В ансамбле Моисеева студийная система, постепенно там появились свои молодые ребята. Не скажу, что меня начали прижимать, но немножко двигать с места. Да и мне захотелось развития какого-то. А мой товарищ в «Берёзке» танцует, и говорит: «Пойдем к нам». А почему бы нет? В первый день меня не проверяли, потому что наш тогдашний художественный руководитель Мира Михайловна Кольцова Царствие ей небесное, недавно она ушла из жизни не приехала в этот день в ансамбль.
Через два дня она меня увидела, и, как я понимаю, я ей сразу пришелся по душе: ростом, статью, внешностью. Потом была проверка в коллективе. Она проходит так: весь коллектив собирается в зале, ты приходишь и показываешь свое мастерство при всех — не то, что там только репетиторы сидят, ты всему ансамблю должен себя показать.
И вот эта проверка состоялась, и меня взяли в ансамбль, причем с зарплатой даже выше, чем было. А вообще, нельзя сравнивать, в каждом коллективе есть своя изюминка, своя манера, свои люди, своя история.
Первый номер в программе коллектива всегда хороводный танец, этот танец был первым, еще ребят даже не было, только девчонки. Всеобъемлющая русская душа в своем добром, исконно русском исполнении — можно так охарактеризовать.
И мы несем эту культуру, это творчество русского хоровода, при этом добавляя свои мужские номера и технические моменты.
Потому что, как выяснилось, девчонкам одним работать очень сложно. Через какое-то время они поняли, что без нас никуда, набрали ребят и сделали программу на мужской состав. В триптихе «Русский фарфор» я танцевал первую пару. Это один из самых значимых сольных номеров в нашем ансамбле, золотой фонд. Всегда очень волнительно его танцевать, он очень сложный: во-первых, академический, во-вторых, это парный сольный номер.
Вы вдвоем на сцене — а это Кремль, концертный зал Чайковского, всё замирает, как говорится, муха где-то пролетит — слышно, а ты танцуешь и понимаешь, что все взгляды направлены только на тебя. Конечно, это очень волнительные моменты…. Сейчас моя партнерша, заслуженная артистка России Виктория Норакидзе уже на пенсии, репетитор.
Я остался без партнёрши, сейчас работает молодое поколение, они перенимают весь наш опыт. Еще один мой сольный номер — русский танец «Тройка». Тоже очень волнительно и значимо для меня было станцевать этот номер, он тоже очень ценится в ансамбле.
Естественно, трюковые элементы я делаю в программе. До сих пор еще делаю. Еще среди любимых номеров — «Ямщики», «Балагуры». У нас есть целое отделение «Времена года». В каких странах побывали благодаря работе в этом коллективе? Товарищи иногда удивляются, что у меня заканчиваются листы в паспорте, некуда визы ставить.
С александровцами мы всю Францию, Польшу объездили. С моисеевцами были в Израиле, в Германии. С «Березкой» тоже очень много. Очень запоминающейся была поездка в Латинскую Америку, конечно. Эквадор, Чили, Колумбия… Очень мне понравилось. Всё и не перечислишь. Нас тоже в свое время направляли.
Это важно, это преемственность поколений. Как нам объясняли: как мы вам передадим, так и вы им передадите, а они следующим поколениям передадут.
Есть традиции в ансамбле, тоже их передаёшь потихонечку. Много традиций, и мы их соблюдаем.
